— Да есть тут одна дурешка, — я упал рядом и вытянул руки вверх. — Мучает и постоянно динамит, но я упорный…

— Ты меня имеешь ввиду?

Я перекатился и навалился на нее, разводя ноги. Цветочкина не сопротивлялась.

— Конечно! Скажи “да”! Не мучай, садистка!

— Нет! — дерзко сверкнула глазами. — Тебе полезно воздержание!

— Тогда я сам его нарушу, — пробурчал я и поцеловал ее в губы.

— Ты не сделаешь этого, — прошептала Настя, почти рыча от отчаяния, я выпустил ее и уткнулся лицом в одеяло. — Мое сердце тоже занято.

— Кем? — насторожился я. — Ты влюбилась?

— Я рассказывала про него. Сережа Арбатов…

— Ну конечно, куда нам до женатых руководителей строительных корпораций! — издевательски подытожил я. Цветочкина испуганно вздрогнула.

— Откуда ты знаешь, что он женат и руководитель?

— Сама рассказала, забыла что ли? — вывернулся я, вскакивая. — Твой Арбатов — козел и хочет того же, что и я.

— Он другой, — покачала она головой. — Чтобы ты не говорил, я доверяю сердцу.

— Ах это обманчивое сердце, — протянул я, одеваясь. — Переночую в офисе, много работы.

— Уходишь на свидание и сочиняешь про работу, — Настя сняла халат и стала натягивать черное платье в горошек. — Я тоже прогуляюсь, неохота дома сидеть. Погода чудесная.

— С кем? — ревность расплавила мне мозги. — Вечером по дворам шляется всякая шушера.

— Ну ты же не сказал, с кем идешь развлекаться, — огрызнулась Цветочкина.

Обедали мы молча и почти не общались. Я украдкой разглядывал ее и пытался взять себя в руки. В конце концов сидеть в облезлой съемной квартире скучно. Чего я прицепился. Вытер салфеткой губы и между прочим предложил:

— Хочешь, вместе поедем? Поможешь с документами.

— Что-то я не в духе сегодня, не обращай внимания. Он не пишет… — ее глаза наполнились печалью. — Подсела на эти письма. Ничего не могу с собой сделать. Постоянно проверяю почтовый ящик. Сергей работает в Москве и мог бы позвать на встречу…

— Знаешь, что такое стройка? Куча ленивых таджиков, которые ни хрена не умеют, пьющие прорабы, кидалы поставщики, воровство и давление сроков, — я отпил сок и уставился в открытое окно. — Занят он, напишет еще.

— Откуда столько знаний про стройку? — удивилась Цветочкина, убирая со стола посуду. — Мне кажется, я ему просто не нужна. Постоянно называет другом. Это я идиотка влюбилась, — тарелка выпала из ее рук и с грохотом приземлилась на дно раковины.

— Ты должна начать новую жизнь и думать о будущем. Забудь о нем, — твердо сказал я.

— Ты прав, сто раз прав, — ее невидящие глаза ударили по моей совести. — Надо взять себя в руки, выкинуть ерунду из головы.

— Умница, — я обнял Цветочкину и зарылся в ее волосы. — Обещаю всегда быть рядом и помогать.

— И не приставать, — сквозь слезы улыбнулась Настя.

— Ну вот этого не могу обещать! — возмутился я и поцеловал ее в лоб. — Ты такая сладкая, землянично-клубничная, в общем никак не получится.

— Действительно идешь на работу? — Цветочкина стала домывать посуду.

— Завтра подписываем договор с Нинтендо, это не мое желание, давление обстоятельств, — нехотя сказал я. — Так уж получилось.

— Тебе нужно учиться отдыхать. По выходным я хочу побывать везде. В театре, на концерте…

— Цирке, кино, зоопарке, музее, все будет, — кивнул я, включая ноутбук и усаживаясь за стол. — Здесь мы ненадолго, я купил жилье. Через месяц переедем.

— Правда!? — воскликнула она, обернувшись. — Какой же ты молодец! Свое жилье в Москве!!!

— Друг помог, — смутился я, слушая незаслуженные похвалы. — Сам бы не скоро…

— Господи, как это здорово! — Настя возбужденно захлопала в ладоши. — И молчал! А где, в каком районе?

— Черт знает, — рассмеялся в ответ и прикусил язык, я не заглядывал в ипотечный договор и понятия не имел, где находится купленная Владом квартира. — Сюрприз, потом покажу. Мне нужно поработать.

— Трудоголизм — это болезнь. — убежденно сказала Настя.

— Может быть, — я открыл почтовый ящик и начал писать ей письмо.

“Настя, простите за молчание. В последние дни затянуло в поток событий, в котором я начал захлебываться, не мог ни за что ухватиться, лишь барахтался в надежде на чудесное спасение. Рухнуло здание, которое мы построили. Я сейчас в Выборге, пытаюсь исправить ситуацию. Надеюсь и верю, что все получится. Часто думаю о Вас.

Я пишу тебе письма, под свет керосиновой лампы.