Вздохнув, Лилит поворачивается, смотря на нас обоих.

— Это Люци...

Осекшись, она смотрит прямо на меня. Хм, вероятно, я не назвал ей свое настоящее имя.

— Меня зовут Мэтью, Адам.

— Ты тоже здесь живешь? — спрашивает он.

Могу сказать, что Адам серьезный мальчик. У него глаза умудренного жизнью старика. Он не так доверчив, как его сестра.

Мгновение я смотрю на него. Ему очень интересно, что происходит.

Как бы я чувствовал себя в его возрасте, если бы со мной случилось нечто подобное? Его будет трудно завоевать, и если я собираюсь заставить Лилит полностью принять эту ситуацию, мне нужно, что оба ребенка были на моей стороне.

— Теперь это наш дом. Поскольку мы с твоей матерью пришли к соглашению, то это и твой дом тоже.

— А как же мой старый дом?

— Он принадлежал Маршаллу… — задумавшись, говорю я. — Как насчет того, чтобы завтра, когда я вернусь домой, мы с тобой сели в нашем кабинете и обсудили все твои вопросы? Хочу, чтобы ты хорошенько подумал обо всем. — Глядя на его руки, я спрашиваю: — Ты уже умеешь писать?

— Немного. Буквы получаются еще не очень ровными.

— Хорошо. Ты запишешь все свои вопросы, и мы вместе их обсудим. Только ты и я. Мне хотелось бы, чтобы ты привык, я всегда буду рядом.

«В отличие от твоего отца», — думаю я.

Переводя взгляд со своей матери на меня, Адам выглядит скорее растерянным, чем напуганным.

— Хорошо.

Я снова смотрю на Лилит и вижу, что на ее хмуром лице появилась печаль. Я интересуюсь:

— Как прошел твой день?

Подавшись вперед, целую ее в щеку, делая глубокий вдох. Она так хорошо пахнет, ее аромат опьяняющий, почти гипнотический.

Стоя прямо, словно кол проглотила, она говорит:

— Нам нужно поговорить.

— Хорошо, но через несколько минут здесь будет Роза, чтобы подать ужин. Мы можем поговорить, когда дети лягут в постель. Мне нужно принять душ, сегодня был очень долгий день, и я с нетерпением жду возможности переодеться в чистую одежду.

Оглядывая спальню, замечаю у стен гору не распакованных коробок. Похоже, Лилит не до конца приняла ситуацию. Полагаю, этого следовало ожидать. Хотя, если бы это утро можно было считать каким-то показателем того, как все сложится, думаю, что к своей новой жизни она приспособится довольно скоро.

Я возвращаюсь на кухню, только что приняв душ. Брюки цвета хаки и футболка заменили костюм и галстук.

Мой отец никогда не вылезал из костюмов и галстуков. Никогда. Он был очень строгим. Мне нужно раскрепоститься, если я хочу, чтобы дети не смотрели на меня как на надзирателя.

Поскольку здесь теперь живет моя семья, полагаю, мне придется бывать дома чаще, чем обычно. С тех пор, как поселился в этом доме, я использовал его как место, где можно было приклонить голову, но ограничивался лишь этим большую часть времени.

Роза, домработница и повар разговаривает с Лилит. Кухню наполняют, идущие от плиты, восхитительные запахи.

Подойдя к Лилит, обнимаю ее за талию. Она напрягается, когда я провожу носом по ее шее. Оставив на ее коже легкий поцелуй, говорю:

— Иди, прими душ и подготовься к ужину.

Вырвавшись из моих рук, она смотрит на меня широко раскрытыми глазами:

— Что?

— Ты должна принять душ и переодеться к ужину.

— Что ты имеешь в виду?

— Какую часть из того, что я сказал, ты не понимаешь? — спрашиваю ее. Я в замешательстве. Как можно не понимать столь очевидные вещи?

— Что не так с тем, что на мне надето? И почему ты говоришь мне что делать?

— Ты должна быть переодета к ужину. Спортивные штаны и бесформенные футболки – одежда не для ужина.

Взяв ее за руку, вытаскиваю ее через кухонную дверь в холл и тащу через весь дом в нашу спальню.

Этот акт неповиновения не пройдет.

Войдя в спальню, отпускаю ее руку и, указывая на коробки, говорю:

— Так не годится. Завтра распакуй свои вещи. Также достань из коробок детскую одежду – я хочу, чтобы ее постирали. Перед отъездом скажи Розе, что у тебя серьезные проблемы со стиркой, и она все сделает. Я хочу, чтобы в ближайшие три дня коробки опустели. Все, на чем будет изображен Маршалл или то, что ему принадлежало, будет уничтожено или возвращено. Решишь сама, что делать с этими предметами.

Затем указываю ей на душ.

— К ужину ты должна выглядеть презентабельно. Я не прошу тебя одеваться официально, но то, что ты надеваешь утром, неприемлемо. Особенно это.

Смотря в ее изумрудные глаза, вижу, что они горят. Лилит выглядит такой сердитой, что я могу сказать, она едва сдерживает свой гнев.

— Ты невероятно прекрасна. Когда я возвращаюсь домой, то хочу видеть эту красоту, а не какие-то неряшливые треники.

Выйдя из комнаты, спускаюсь вниз по лестнице, чтобы найти детей. Хорошей идеей было бы иметь в доме няню. Кого-то, кто может гарантировать, что они не разрушат весь этот дом.