Y. А если мы не говорим об экстремальных ситуациях.

Г.Д. Если говорим об обыденном существовании, то оказывается, что мусульманские диаспоры состоят из нормальных людей, которые могут помочь. Они более активны, у них сейчас больше возможностей для помощи.

Y. Неужели это не вызывает зависти у коренного населения, что они более активны?

Г.Д. Может быть, в каких-то случаях и вызывает, но диаспоры редко проявляют себя таким образом, чтобы колоть глаза всем остальным. В отличие, скажем от пресловутых «новых русских», особенно в 90-ых годах. Вот «новые русские», они провоцируют негатив и зависть.

И наоборот, многие русские сегодня задумываются, что, может быть, в Исламе спасение России. Потому что Ислам – это запрет на алкоголь, это здоровый образ жизни, система законов, имеющих фундаментальный – неизменяемый и неотменяемый – характер. Ясные и понятные законы, которые не являются плодом крючкотворства бюрократов.

Y. Несколько лет назад было много разговоров о так называемом «русском Исламе».

Г.Д. Русские и сегодня принимают Ислам. В действительности, есть две линии. Есть русские, принимающие Ислам, потому что они хотят использовать Ислам для возрождения русской нации. И есть русские, которые принимают Ислам, потому что они воспринимают его как религиозную истину. Первые формируют Национальную организацию русских мусульман, насчитывающую уже несколько тысяч человек.

Y. Мне кажется, это совсем немного в масштабах страны, чтобы говорить о полноценном общественном феномене.

Г.Д. Там находится очень незначительный процент от реально принявших Ислам. Большинство русских, принявших Ислам, не входят ни в какие организации. Они понимают, Ислам – интернационалистская доктрина и быть «национальной организацией русских мусульман» нелепо. Под данным МВД сейчас в России между 80–100 тысячами этнических русских, принявших Ислам в последние годы.

Y. Процесс принятия Ислама русскими нарастает, нет?

Г.Д. Я вам уже говорил о преследованиях мусульман, так вот, на русских мусульман обрушились такие же репрессии, что и на всех остальных. Одна из дубинок – обвинение их в принадлежности к различным террористическим группировкам. Это такой удобный рычаг, чтобы использовать его в деле давления на русских мусульман. Кроме обвинений, натравливание на них скинхедов. Поэтому трудно оценивать динамику этого процесса.

Y. Каковы перспективы «русского Ислама»?

Г.Д. Дело в том, что Ислам в Европе и России апеллирует не к широким низам, а к среднему классу и его интеллигентной части. Привлекательность Ислама, в первую очередь, распространяется на элитные круги. Насколько я знаю, это профессура, люди творческих профессий.

Русский Ислам – во многом религия контркультуры. Как и везде в мире, исламизация происходит добровольно. Из истории известно, что никто в Ислам никого не тянул. Лучшие люди, бывшие аутсайдерами при предыдущем режиме, например, как христиане-несторианцы в зороастрийском Иране, бывшие гражданами второго сорта, с приходом арабов принимают Ислам и превращаются в авангард общества, который вместе с арабами берет на себя дело создания нового иранского общества. А вслед за этим и низы, естественно, принимают Ислам.

Так происходит по всему миру. Контрэлита, которую преследовали при предыдущем режиме, интересуется Исламом. Приходят мусульмане, показывают Путь, эти люди принимают Ислам, и мгновенно меняется расклад сил в обществе.

Принятию Ислама в России, в первую очередь, способствует общая неопределенность духовной жизни.

«ГУДОК». 26.11.2007

Конфликта между мусульманами и христианами в России не существует, и даже сознательные попытки его спровоцировать обречены на провал.

Гудок. Гейдар Джахидович, на каких основаниях строятся отношения мусульман и христиан в России?

Гейдар ДЖЕМАЛЬ. Межконфессиональное взаимодействие в нашей стране имеет три основных аспекта. Самый главный из них – это отношения между реальными представителями религий. В первую очередь речь идет о православных и мусульманах. Второй план – это отношения между духовенством этих конфессий. И, наконец, третий аспект – это взаимоотношения конфессий и власти, то есть та игра, которую политические элиты страны ведут, то организовывая сближение конфессий, то провоцируя напряжение между ними. Что касается этого последнего аспекта, то мы можем констатировать, что некоторые властные элементы активно стараются поссорить православных с мусульманами. В этом им помогают различные неформальные организации, например, ДПНИ. Они создают ксенофобскую атмосферу, пытаясь доказать, что именно она и является наиболее точным выражением отношений православных к мусульманам. Причем СМИ зачастую тоже участвуют в этой игре.

Г. Что Вы имеете в виду, говоря об участии СМИ?

Г.Д. Для обсуждения проблем иммиграции и межконфессиональных отношений в ток-шоу приглашаются эксперты. Обычно в этом качестве выступают такие личности, как Владимир Жириновский или лидер ДПНИ Александр Белов. Естественно, обсуждения превращаются в обвинительные процессы для диаспор и мусульман. Даже, если речь идет об убийстве таджикской девочки, то тональность передачи становится такой, словно это таджики убили русскую девочку, а не наоборот. Власть полагает, что межконфессиональные конфликты – это рычаг, с помощью которого можно манипулировать населением, отвлекая его от подлинных проблем. Я никоим образом не пытаюсь обвинить всю российскую власть оптом. Ведь существуют различные группировки и кланы, как на федеральном, так и на региональном уровнях. У них разные интересы. И я верю, что во власти есть силы, искренне желающие нормализации отношений между представителями различных религий. Но есть и те, кто играет именно на обострении конфликтов.