Шрифт:
Его тон привлек внимание сразу двоих – Авроры и Адама.
Аврора сказала:
– Не грусти, Ронан.
Он отвел взгляд и замер. По плечам было видно, что Ронан в бешенстве.
Аврора повернулась вокруг своей оси, вытянув руки.
– Будет дождь, – произнесла она и мягко упала на колени.
Ронан, неподвижный, мрачный, очень реальный, закрыл глаза.
Ганси сказал:
– Я помогу тебе ее отнести.
9
Едва вернувшись из Кабесуотера, Блу сразу же влипла в новые неприятности.
После того как парни высадили ее возле дома номер 300 на Фокс-Вэй, Блу влетела на кухню и начала односторонний допрос Артемуса, который по-прежнему прятался за запертой дверью кладовки. После того как он ничего не ответил на ее вполне разумные вопросы о женщинах с окровавленными руками и о возможном местонахождении Глендауэра, Блу повысила голос и забарабанила в дверь. Ее душу переполняли воспоминания о школьном свитере Ганси, забрызганном дождем, – именно так выглядел его дух, когда они повстречались у церкви, – а мозг переполняла досада. Потому что Артемус знал обо всем этом гораздо больше, чем говорил.
Гвенллиан с восторгом наблюдала за процессом, угнездившись на столе.
– Блу! – раздался откуда-то из недр дома голос Моры. – Блу-у-у-у! Не зайдешь ли на минутку поговорить с нами?
Услышав этот сладкий тон, Блу поняла, что у нее проблемы. Она перестала колотить кулаком по двери кладовки и зашагала вверх по лестнице. Голос матери исходил из единственного санузла в доме; зайдя туда, Блу увидела, что Мора, Калла и Орла сидят в наполненной ванне, одетые и все одинаково мокрые. Джими восседала на крышке унитаза, держа в руке горящую свечу. Было видно, что они недавно плакали. Но не теперь.
– Что? – спросила Блу.
У нее немного саднило горло – очевидно, она кричала громче, чем хотела.
Мать посмотрела на нее гораздо более властно, чем можно было ожидать от женщины, сидящей в ванне.
– По-твоему, тебе понравилось бы, если бы кто-то ломился к тебе в спальню и велел выходить?
– Кладовка – это не спальня, – отрезала Блу. – Во-первых.
– Он пережил много нелегких лет, – заметила Мора.
– Гвенллиан пережила много нелегких веков – и она, по крайней мере, сидит на столе!
Джими, не вставая с унитаза, отозвалась:
– Все по-разному справляются с трудностями. Не надо сравнивать, милая.
Калла фыркнула.
– Поэтому вы все залезли в ванну? – поинтересовалась Блу.
– Не хами, – сказала Мора. – Мы пытались вступить в контакт с Персефоной. И – нет, ничего не вышло. Кстати, раз уж мы заговорили о глупостях, которые ты творишь, куда ты исчезла? Временное исключение – это не каникулы.
Блу ощетинилась.
– А я и не отдыхала! Ронан приснил своего внутреннего ребенка, ну, или что-то типа того, и нам пришлось отвезти это существо в Кабесуотер. Пока мы были там, к нам явились три женщины с гобелена, о котором я вам рассказывала. Еще мы нашли дерево, с которым что-то произошло. Ганси мог запросто умереть, прямо рядом со мной!
Женщины взглянули на нее с сожалением, и это взбесило Блу еще сильнее.
Она сказала:
– Я хочу его предупредить.
Настала тишина.
Она сама не знала, чт'o собирается сказать, пока эти слова не сорвались с ее губ. Но вот она их произнесла.
– Я помню, вы говорили: если человек об этом узнает, это лишь испортит ему жизнь, но не спасет его. Я всё понимаю. Но сейчас совсем другое дело. Мы найдем Глендауэра и попросим сделать так, чтобы жизни Ганси ничто не угрожало. Но нам нужно, чтобы Ганси дожил до тех пор. А значит, он должен перестать бросаться навстречу опасности!
Ниточка надежды в ту минуту не выдержала бы больше жалости, но, к счастью, Блу получила другую реакцию. Женщины переглянулись и явно задумались. Трудно было понять, принимают ли они решение, основываясь на обычных фактах или на прозрениях.
Наконец Мора пожала плечами.
– Ладно.
– Ладно?
– Ну да. Конечно, – сказала Мора и посмотрела на Каллу в поисках подтверждения.
Та подняла брови.
– Расскажи ему.
– Вы серьезно?
Блу ожидала, что они будут упрямиться, но они не стали, и она почувствовала себя так, как будто из-под нее выхватили стул. Одно дело – сообщить родственницам, что она собирается предупредить Ганси о грозящей ему смерти. И совсем другое – представить, как она скажет об этом самому Ганси. После этого обратной дороги не будет. Блу плотно зажмурилась – «веди себя разумно, соберись».
Она открыла глаза.
Мать взглянула на дочь. Дочь взглянула на мать.
Мора сказала:
– Блу.
И Блу позволила себе сломиться.
Джими задула свечу и поставила на пол рядом с унитазом. Затем она обвила руками бедра Блу, притянула ее к себе и посадила на колени, как делала в те времена, когда Блу была маленькой… впрочем, Блу и сейчас была маленькой. Когда Блу была ребенком. Унитаз заскрипел под ними.
– Ты сейчас сломаешь толчок, – предупредила Блу, однако не стала сопротивляться, когда Джими обняла ее и прижала к своей внушительной груди.