Ну, что я могу сказать по поводу моего нового жилища? Из плюсов: оно располагается в пешей доступности от университета — двадцать минут и ты на месте. На этом все! Плюсы заканчиваются.

— Мамочка, роди меня обратно! — а это мое первое впечатление, когда я, домашняя девочка, зашла в теперь уже свою комнату. И в ЭТОМ я должна жить четыре года обучения? Это вообще реально? — размышляла я, обводя глазами желтые в пятнах страшные занавески. Могу поспорить, что сюда их повесили при торжественной сдаче объекта. Сколько университету? Сто десять лет? А общаге? Лет пятьдесят? Вот тогда и повесили!

Две деревянные кровати по бокам от окна с допотопными матрасами. Там сто пудов уже своя жизнь завелась. Тумбочки, шкаф с дверьми, которые держатся на «честном слове», письменный стол. С потолка свисает люстра с тремя рожками, из которых горит один. Когда-то, наверное, плафоны были белые, но сейчас они грязно-желтого цвета с «прелестью» в виде паутины. Обои неопределенной расцветки, местами порванные, местами просто исчезнувшими от старости. Вот собственно и все нехитрое убранство моей «новой жизни». О-ФА-НА-РЕТЬ!

Посмотрела на часы, тут же отставила чемодан и ринулась в универ на поиски актового зала. На осмотр других безусловно «радостных» помещений, составляющих мою нынешнюю жизнь, времени не было. Но я была уверена, что они не лучше, чем то, что предстало мне только что. Хорошо бы не хуже!

— Смотри, куда идешь! — воскликнула н-ная по счету жертва моей неуклюжести.

— Прости, пожалуйста. Я задумалась. Не подскажешь, где тут актовый зал?

— Первокурсница что ли? — поинтересовалась смешная девушка с веснушками, невысокого роста, с гулькой на голове.

— Да. Есть такое, — улыбнулась в ответ.

— Пошли. Я туда же. Я, кстати, Зоя.

— Женя.

— Вот и ладненько. Ты на каком факультете?

— Экономический. А ты?

— Там же.

— Тоже на первом курсе?

— Ага. Ты в общаге остановилась или местная?

— Общага — наше все, — усмехнулась я.

Так, переговариваясь, мы дошли до актового зала. Зашли внутрь. От количества народа, собравшегося в этом отнюдь немаленьком помещении, перехватило дух. Окинув взглядом людскую массу, я сделала заключение, что со свободными местами беда. Тут мои глаза четко выцепили два пустующих кресла. Все-таки не зря я занималась стрельбой — зрение, что надо. Правда всего три недели длилось мое увлечение. Ибо спустя семь дней тренер по стрельбе намекнул, что стоит сменить род деятельности, например, на шахматы. Спустя еще неделю он настоятельно «рекомендовал» мне во избежание людских жертв оставить это гиблое мероприятие. А еще через шесть дней открытым текстом потребовал свалить по-хорошему.

— Пошли, — схватила Зою за руку и, наведя резкость, я, как атомная подводная лодка легла на курс, таща за собой однокурсницу. — Давай, давай, шевели булками, а то придется стоя слушать часовое приветствие власть имущих.

Достигнув цели, мы плюхнулись на свободные места.

— Тут вообще-то занято, — донесся голос откуда-то сзади.

— Да? Табличку покажи, — усмехнулась Зоя, не удосужившись полностью повернуться к говорившему.

— Ты такая смелая?

— Не знала, что для того, чтобы занять свободное место, нужна храбрость, — парировала девушка, соизволив наконец-то повернуться к голосу сзади.

По диагонали от нее сидел, развалившись на сиденье, парень. Вся его поза и выражение лица заявляли окружающим о собственной значимости и пофигизме к происходящему вокруг в целом. Он наклонился вперед, не отводя от нее глаз.

— Храбрость тебе точно потребуется, чтобы выжить в этом универе, — пообещал он.

— Слушай, отвали, а? — не удержалась я в ответ на его хамство. — Зой, не обращай на него внимания. Из-за какого-то сидения войну объявлять девочкам! Прям да, все пацаны от шести до ста заценят твои старания. Не позорился бы!

— А ты, что еще за моль? Тебя не спрашивали, сиди в своем шкафу и голоса не подавай.

— Моль? Два варианта: или тебе надо биологию подтянуть, или очки купить, — усмехнулась я. — В любом случае шубе слова не давали.

— Шубе?

— Да, милый, шубе. Сожру и не замечу. Держись от меня подальше! — «миролюбиво» посоветовала я.

Неизвестно, чем бы закончилась наша перепалка, если бы на сцену не вышла заместитель декана Маргарита Гурьевна и не призвала к тишине, передавая слово ректору университета.

— Лихо ты его, — наклонившись, прошептала Зоя.

— А не фиг к нам лезть, — так же тихо ответила я.

Прошло десять минут хвалебной речи университету, студентам, преподавательскому составу и системе образования в целом, когда я услышала:

— Серый, нам к тебе на колени сесть? Ты какого места не занял?

Нисколько не волнуясь о том, что ректор толкает свою речь для нескольких сотен студентов, громко обращался парень мажористой внешности к Шубе, так про себя я закрепила имя хама.