Похоже, мадам Гонсалес искренне думала, что Амбра просыпается в пять ей назло.

– Понятно, когда спишь по пять часов в сутки, то и в школе плохо учишься, – заключила она, по-прежнему ожидая поддержки от Спасителя.

– Мало этого, она и не ест ничего, – прибавил отец.

– Ничего не любит. Ест только куриную грудку и пюре «Вико». Никаких фруктов, никаких овощей.

– Так питаться совсем не дело.

Родители описывали жизнь Амбры, а она молчала и терла себе запястье. Спаситель вспомнил, что когда-то у девочки была экзема, аллергическая реакция на шерстяные фенечки. Теперь она их больше не носила, но кожа на запястье была красной и явно чесалась.

– Не чеши, – шепнула дочери мадам Гонсалес, похоже, стыдясь за ее манеры.

Спаситель счел, что родителей он выслушал достаточно.

– Месье Гонсалес, мадам Гонсалес, благодарю вас за то, что вы прояснили ситуацию, а теперь я попросил бы вас вернуться в приемную, чтобы я поговорил с Амброй.

Родители обменялись подозрительным взглядом.

– Дадим ей немного времени, чтобы она… хм… имела возможность подумать сама, – нашел он нужную формулировку.

– Спать ей нужно – вот это точно, – пробурчала мадам Гонсалес, нехотя поднимаясь. – Доктор не прописал ей снотворное, а надо бы…

Лечащим врачом у них был доктор Дюбуа-Герен, хороший знакомый Спасителя. Если терапевт считал, что проблему не решишь одними лекарствами, он отправлял пациентов к психологу.

Дверь за родителями Амбры закрылась, и Спаситель несколько секунд посидел молча, ожидая, чтобы ослабло напряжение, которое от них исходило и, казалось, висело в воздухе.

– Ну, Амбра, что пошло не так?

– Все.

– У тебя есть проблемы кроме школьных?

– А школьных мало?

– Ты же слышала, что сказала мама? Семь по французскому не конец света.

Родители Амбры мало радовали Спасителя, но он решил, что разумнее все-таки на них опереться, а не критиковать.

Конец ознакомительного фрагмента.