– Сэр, я…

– Молчать! – взревел Сантино.

Несмотря на собственные гнев и отчаяние, коммандер понимала, что он просто вымещает на ней гнев на себя, на собственный страх, растерянность и беспомощность. Флагман едва ли мог выбрать для этого менее подходящий объект, чем собственный операционист, тактик штаба, единственный офицер, которого он обязан был выслушать в подобной обстановке. Увы, она просто не представляла себе, как можно достучаться или докричаться до этого упрямого безумца. А он тем временем нажал клавишу коммуникатора.

– Капитанский мостик слушает! – прозвучало из динамика.

– Капитан Таско, примите к сведению, что я только что освободил коммандера Ярувальскую от обязанностей операциониста моего штаба, – язвительно произнес Сантино, одновременно прожигая Андреа злобным взглядом. – Я хочу, чтобы она покинула наш корабль – немедленно! Посадите ее на бот и переправьте на эвакуационное судно. Все равно на какое. И вот что, капитан… – Он сделал паузу и презрительно скривил губы. – Если возникнет необходимость, распорядитесь, чтобы полковник Веллерман выдворил ее с «Хадриана» под стражей.

Секунд десять коммуникатор молчал.

– Сэр, – голос Таско звучал нарочито невозмутимо. – Вы уверены?..

– Абсолютно уверен, капитан! – отрезал Сантино и отключил связь.

– Вон, – бросил он Ярувальской и повернулся к ней спиной.

Она обвела взглядом остальных находившихся в отсеке офицеров, но все отводили глаза. В одно мгновение она превратилась в парию, в неприкасаемую. Была она права или нет, в данном случае не имело значения: ее отстранили от должности за трусость, и ее сослуживцам, ее недавним товарищам казалось, что, соприкоснувшись с ней даже взглядом, они заразятся той же проказой.

Ей хотелось закричать, призвать их опомниться и помешать обезумевшему Сантино погубить и их, и себя, но она понимала, что все бесполезно. Эти люди скорее поставили бы под угрозу жизни, свои и чужие, чем осмелились бы навлечь на себя гнев командующего… или рискнуть своей карьерой.

Еще на секунду задержав взгляд на коллегах, которых, как подсказывал ей внутренний голос, она видела в последний раз, Андреа повернулась и молча покинула помещение.

* * *

«Хорошо хоть план эвакуации вроде не провалился, – с облегчением думал Гейне, проплывая по переходному туннелю бота к шлюпочному отсеку корабля ее величества „Колдовство“. – Увы, похоже, все остальное пойдет прахом»

Достигнув конца туннеля, он схватился за поручень, втянул себя в зону бортовой гравитации тяжелого крейсера и представился встревоженному энсину, регистрировавшему прибывавших.

– Гейнс Генрих, лейтенант.

Пальцы молодой женщины забегали по клавиатуре, вводя имя в компьютер для сверки со списками, переданными с Третьей орбитальной базы двадцать три минуты назад. Сигнал подтверждения пришел почти мгновенно, и она обернулась через плечо к лейтенанту, выполнявшему обязанности командира шлюпочного отсека.

– Последний человек прибыл, сэр! – доложила она. – Все эвакуируемые на борту.

Лейтенант кивнул и склонился над терминалом.

* * *

– Последний эвакуационный корабль стартовал, сэр, – доложил адмиралу Сантино капитан Джастин Таско.

Он понимал, что голос его звучит неестественно натянуто, но, похоже, ничего не мог с собой поделать. Его попытка урезонить Сантино вызвала лишь бешеную вспышку ярости. Теперь он оказался заложником своего служебного долга и уставных обязанностей, и понимание того, что получаемые им приказы безумны, не избавляло его от необходимости их исполнять.

– Хорошо, – сказал Сантино.

Его лицо на экране коммуникатора, связывавшего капитанский и флагманский мостики флагманского корабля, расплылось в улыбке. Которая, впрочем, тут же растаяла.

– Вы вышвырнули эту су… – Адмирал осекся, стиснул зубы и спустя секунду, уже более спокойно, спросил: – Коммандер Ярувальская покинула корабль?

– Так точно, сэр! – безжизненным тоном ответил Таско.

Он два года прослужил флаг-капитаном при адмирале Хеннеси и все это время тесно сотрудничал с коммандером Ярувальской – однако разница в звании и Военный кодекс, запрещавший «младшим по званию оценивать или комментировать действия командиров и начальников в форме, подрывающей их авторитет и ставящей под сомнение право на осуществление властных полномочий» не позволяли ему сказать этому тупоголовому, невежественному, как свинья, остолопу, что он на самом деле о нем думает.

– Наш бот доставил ее на борт «Колдовства» восемнадцать минут назад.

– Прекрасно, Джастин. В таком случае готовьтесь к старту.

– Есть, сэр! – без тени эмоций ответил Таско и начал отдавать необходимые распоряжения.

* * *

Несмотря на относительно невысокое звание, Гейнс быстро нашел дорогу в боевой информационный центр тяжелого крейсера, козыряя своим статусом – начальник сенсорной станции. «Точнее, бывший начальник», – с кладбищенским юмором подумал Гейнс, когда помощник старшего тактика крейсера в ответ на его просьбу кивком пригласил его в отсек, а потом, опять-таки жестом, указал место, откуда лейтенант мог видеть голограмму общего обзора. Некоторое время Генрих всматривался в изображение, а потом остолбенел.