Она всё-таки сделала попытку дозвониться в приёмную к Фролову. Вежливая девушка на том конце провода заверила, что непременно передаст просьбу, как только Иван Ефремович освободится. Что делать дальше, Лида не представляла, потоптавшись ещё немного, она двинулась к выходу, решив переждать в небольшом кафе рядом со входом. Иван должен увидеть входящие и сообщения от Лиды, откликнуться.

– Лидия Константиновна? – услышала она за своей спиной.

– Здравствуйте, Владимир, – улыбнулась водителю Ивана.

– А вы, что здесь?.. – заметно растерялся Владимир.

– Приехала к Ване… Ивану Ефремовичу, и не могу попасть, – смущаясь, оправдываясь, ответила она. Правда, глупо звучит… Двояко как-то. Будто ей здесь не рады, вдруг действительно не рады?

– Минуту, Лидия Константиновна, – с этими словами Владимир скрылся в небольшой, незаметной двери.

Уже через несколько минут Лида оказалась в приёмной Фролова, осознав, насколько на самом деле её инициатива глупа, и как сама Лида неуместна в подобных интерьерах. Стоило подождать вечера, встретиться в спокойной обстановке с Ваней, тогда поговорить. Она отвлекала человека от дел, которые даже сравнивать с каждодневными заботами обычного детского психолога, методиста подросткового муниципального клуба смешно. Лида попросту не вписывалась во всё, что видела вокруг, включая слегка удивлённый, при этом отстранённый взгляд девушки – секретаря или ассистента, или кем бы ни была подтянутая блондинка за стойкой ресепшена.

– Пройдите, – перед Лидой распахнули дверь в кабинет Фролова.

Лида застыла на пороге, растерявшись от вида такого Ивана. Делового, подтянутого, как никогда похожего на того человека, который несколькими месяцами ранее появился на пороге квартирки в панельном доме в поисках собственного сына. С той самой, убийственной аурой властности, цепким, сканирующим всё и вся взглядом хищника. Разительно не похожего на Ваню, к которому она успела привыкнуть чуть позже.

– Лида? – он встал из-за огромного стола, пошёл навстречу гостье. – Марина, чай с бергамотом, будь добра, – назвал он любимый сорт чая Лиды. – Некрепкий, с сахаром. Что-нибудь ещё? – обратился к Лиде.

– Нет, – ответила она.

– Что случилось? – как только закрылась дверь за Мариной, обеспокоенно спросил Иван, усаживая Лиду в кресло.

– Ваня… – Лида набрала в грудь воздуха, силясь сказать то, что собиралась. – Ваня, так случилось… Понимаешь, я беременна. От тебя, естественно.

– Естественно, от меня, – вставил Иван.

– Я беременна и собираюсь рожать в любом случае. Я не планировала, не обманывала тебя, просто… так вышло. Это важно для меня. Поэтому…

– Что ж, неожиданно, – перебил Иван. – Пожалуй, я понимаю твои сомнения, страхи. Тебе не о чем беспокоиться.

– Не о чем?

– Я не стану забирать ребёнка, в случае, если ты будешь хорошей матерью, а в этом нет сомнений. Тем более, не стану настаивать на прерывании беременности. Это и мой ребёнок тоже. Полагаю, нам следует пожениться. Юридический статус лишним не будет, тем более – мы уже говорили о гипотетической возможности брака.

– Но?..

– Я поговорю с Марселем, дай мне пару дней.

– Как всё нелепо получилось, – Лида закрыла ладонями лицо, осознавая, насколько на самом деле всё нелепо.

– По-моему, всё прекрасно получилось, – улыбнулся Ваня. – Неожиданно, спешно, но прекрасно!

Глава 16

Иван сходил с Лидой к врачу. Естественно, не в женскую консультацию и не в ту платную клинику, в которой она была до этого. Дорогостоящий, максимально современный медицинский центр, со специалистами, услужливо рассыпающимися перед посетителями в показной, где-то нарочитой вежливости.

В итоге Лида осталась довольна – не столько самим посещением, а тем, что Иван был с ней. Происходящее походило на сказку, пресловутую «Золушку». Историю, которая никогда, ни при каких обстоятельствах, не могла произойти с тридцатипятилетней учительницей, но происходила здесь и сейчас.

И всё-таки сказки случаются лишь в адаптированных для малышей историях, где всё решается по мановению волшебной палочки, добро всегда побеждает, зла вовсе не существует. В бочке мёда Ивана и Лиды была ложка дёгтя – реакция Марселя на происходящее.

Иван не вдавался в подробности, но то, что мальчик испытывал ревность и острую обиду на отца, было очевидно. Его страхи понятны, реакции объяснимы. Он отказывался разговаривать с Иваном, демонстративно хлопал дверями, сидел безвылазно в своей комнате, требуя приносить еду прямо туда, или отказывался от ужина.

За неделю ситуация, казалось, достигла пика. Противостояние отца и сына грозило перейти в агрессивную форму со стороны Марселя. Иван проявлял бесконечное терпение, пытаясь достучаться до обиженного разума парнишки. Елена Павловна разводила руками, признавая бессилие. С психологом, тем более Лидой, Марсель отказывался идти на контакт.

Иван был уверен – сын придёт в себя, примет новые обстоятельства, скорое изменение семейного положения отца, рождение брата или сестры. Он шокирован, разозлён, обижен, но всё разрешится наилучшим образом для всех сторон. Лида не разделяла убеждений Ивана. Ни возраст Марселя, ни обстоятельства не настраивали на позитивный лад. Но вмешиваться в отношения отца и сына не хотела, честно говоря, банально не могла. Большую часть времени она находилась словно во сне, погружённая в свои эмоции и тихую, созерцательную радость от происходящих в ней изменений. Эгоистично? Безусловно.