Миновав препятствие, поднимаясь вверх по ступенькам к своей двери, Максим обратил внимание на наступившее молчание, он буквально почувствовал взгляд на своей спине, но не обернулся. Закрывая первую, железную дверь, он услышал какую-то реплику и незамедлительно последовавшее одобрение бугая. Конкретных слов он не различил, но было очевидно, что сказ об Артеме и это не что-то хорошее. Макс закрыл вторую, деревянную дверь, которая на вид была старше его самого, казалось, она на одну треть состоит из краски, слои наносились друг на друга. В некоторых местах краска откололась, обнажая множество оболочек, словно разлом на изучении у геолога.

В коридоре было темно и тихо, нос учуял вонь чего-то непонятного. Хозяин квартиры – пожилой мужчина – опять готовил изысканную, по его мнению, еду, отличавшуюся смешением несочетающихся ингредиентов. На вид эти смеси выглядели неаппетитно, а иногда даже отвратно, и, по мнению Максима, обладали отрицательной полезностью. Агент, не включая свет, снял только обувь, аккуратно поставив ее в сторонку. Куртку он снимать не стал, во-первых, боялся, что она провоняет, во-вторых, крючков старой вешалки было мало и все они были заняты одеждой хозяина квартиры, который, очевидно, не догадывался, что его съемщику крючок для куртки тоже может понадобиться.

Максим прошел в свою комнату, в которой, в отличие от всей остальной квартиры, был сделан хоть какой-то ремонт. Стояло даже пластиковое окно, правда, хозяин квартиры поскупился и не стал менять подоконник, просто покрасив его, и, по всей видимости, своими руками сделал нехитрые откосы, неумело зашпаклевав образовавшиеся дыры. Получилось убого – сильно неровно, местами шпаклевка пропущена, от окон дуло холодным воздухом с улицы. Краска на подоконник была нанесена поверх старого слоя, и через некоторое время прямо по центру она развалилась на засохшие куски. Создался как бы ландшафт каньона, но только без образов, высеченных миллионами лет пород.

Стены обклеены дешевыми светлыми обоями с незапоминающимся узорами в виде выдуманных цветков. Обои были настолько тонкие и некачественные, что портились и рвались при малейшем прикосновении. Максим предположил, что он первый съемщик после ремонта, потому что обои к моменту его заселения еще были целы. Потолок был покрашен, как и все в этой квартире, поверх старой побелки, без какой-либо обработки, из-за чего стыки плит уже открылись, образовав несимметричные трещины. Полы при ремонте не менялись, они были выложены старым советским паркетом добротного качества – единственное свидетельство о том, что в этой комнате когда-то был хороший ремонт. Паркет хоть и смотрелся как вещь, которую в СССР сделали на совесть, но на него неизбежно повлияли время и солнце. Доска была в потертостях и в большинстве своем выцвела, в некоторых местах аж до степени образования серости дерева. Принюхиваясь Максим ощущал, как от дерева пахло сыростью и всем, что умудрились пролить или уронить на него жильцы, жившие здесь раньше. Дверь в комнату, на первый взгляд, была сделана ребенком из подручной бумаги – неровные углы, топорщащиеся куски древесных опилок и слегка вздувшийся нижний край. Новый замок и петли контрастом с дверью говорили о том, что пожилой мужчина скорее всего отдельно купил дверь, бывшую в употреблении. А может, вообще нашел на мусорке. Комната была небольшая, вытянутая, прямоугольной формы, в ней стояла неудобная кровать с бортами. Около двери находился старинный, оранжевого цвета шкаф с большим зеркалом, напротив него простой письменный стол, приставленный к окну. Максим снял куртку и повесил в шкаф.

Петр Степанович, по обыкновению, был на кухне, он смотрел телевизор и ел бутерброды с черным хлебом и салом.

– Добрый вечер, Петр Степанович.

– Здарова, – незаинтересованно ответил пожилой мужчина, не отрываясь от телевизора.

Максим в этот вечер, как и в другие такие же вечера, ужинал молча, хоть и в компании хозяина квартиры. У него не было желания завязывать разговор, впрочем, у Петра Степановича тоже, тот, не обращая внимания на квартиросъемщика, поедал свои бутерброды. По телевизору в этот момент показывали телепередачу об очередной теории заговора технологических гигантов, которые хотят поработить человечество. Агенту, хорошо разбирающемуся в секретах, заговорах и тайных операциях, тяжело было слушать необоснованную, логически непоследовательную чушь, откровенно притянутую за уши и которую, по его мнению, при должном скепсисе мог раскусить даже школьник. Максим, не прекращая ужин, чтобы не вслушиваться, залип в свой смартфон.

– У тебя от этой херни мозги закипят! – громким хриплым басом отрезал Петр Степанович, не отрываясь от телевизора.

Петр Степанович не хотел предупредить или обезопасить своего соседа, просто тот начал юзать смартфон в момент, когда ведущий телепередачи рассказывал о неимоверном вреде гаджетов. Ну и, конечно же, он сделал замечание потому, что Артем его бесил. Молодой человек, по убеждению Петра Степановича, был представителем потерянного и бестолкового поколения, которое уже не может существовать без этих дурацких гаджетов. Большинство технологий пожилого мужчину пугали, он не понимал принципа их действия, как они устроены и как на самом деле влияют на жизнь человека, оттого считал технологичность вредной заразой, разрушающей личность человека и самобытность культуры.

Максим вопросительно посмотрел Петра Степановича, не сразу смекнув, что тот имеет в виду, но, когда понял, с иронией поднял брови и слегка качнул головой, опустил взгляд обратно.

– Для этого мне надо начать смотреть телевизор, – подумал Максим, но тактично промолчал.

Такой комментарий человеку, считающему себя представителем поколения, жившего в лучшую эпоху этой страны, от такого зеленого молодняка был бы воспринят как вызов, рискующий со временем трансформироваться в конфликт.

Следующий день шел так же, как и предыдущий. Артем плодотворно работал, настрой был боевой, к тому же ему удалось впервые за долгое время нормально пообедать, вовремя и без спешки. Трапезничать в этот день Артем пошел в сопровождении Светы, время позволяло послушать болтовню девушки. Поначалу они все же заговорили о неумении Светы выбирать мужчин, потом девушке, наконец, надоело говорить о себе, и она заговорила об Артеме, пытаясь хоть что-то разузнать о своем скрытном друге.

– Да ладно?! Серьезно? А почему?