— Но я…

— Тебе нужно выучить многое. Мы изучаем очень древнюю науку, которая старше Старого мира. И она не стоит на месте. Ты должен продолжать учиться каждый день, как это делаю я. Учись не только у меня, но и у остальных. Тогда эта наука не устоит перед тобой. И помни, что молодые фехтовальщики ложатся в могилы намного чаще старых, мало кто доживает до моих лет. А теперь вытри лицо, и мы продолжим. Или мне послушать твоего отца и взять деньги?

Людвиг вытер слёзы и высморкался.

— Я буду учиться, мастер.

— Молодец, — Рейм поднялся. — Я научу тебя тому, что знаю сам и что может пригодиться, когда станешь рыцарем. Это не только фехтование, но и тактика, стратегия, логистика, всё остальное. Научу всему, кроме одного, самого важного: как отличить добро от зла. Я и сам это не знаю. Дам лишь один совет, когда возьмёшь меч в руки, то подумай, будешь ли потом жалеть, что использовал его или не использовал?

— Я запомню.

— Держи это в голове. А что важнее всего в фехтовании?

— Работа ногами

— Видишь? Ты не безнадёжен, — мастер Рейм одобрительно улыбнулся.

Странно было видеть мастера Рейма во сне. Людвиг немного поспал на удобном сидении, пока древний транспорт вёз их к цели. Этот короткий сон — настоящая милость, которая позволила отвлечься от событий утра и не думать о том, в кого он превратился.

Всего за пару часов тёплое летнее солнышко обратилось в раскалённого монстра, выжигающего землю лучами. Людвиг отошёл в тень и снял кирасу, горячую, как печь. Эйнар стоял на солнцепёке, рассматривая путевой камень.

— Ну и куда дальше? — спросил Людвиг, жуя травинку.

— Я думаю, — ответил северянин.

— Ты это уже говорил.

Древний транспорт остановился под землёй и пришлось немного поплутать в туннелях, пока не нашли проход наружу. И вот здесь начались проблемы, уже сколько они стоят у этого путевого камня. Людвигу ничего не говорили выбитые названия, но вот Эйнар слишком уж долго раздумывал.

Он нарисовал карту на песке.

— Так где мы? Ты уже понял?

Нордер кивнул. Людвиг вздохнул, но сдержался, чтобы не сказать что-нибудь обидное.

— Ты заблудился?

Северянин мотнул головой.

— Мы попали не туда, куда хотели?

— Да. И нет.

Людвиг шумно выдохнул через нос. Надо терпеть и не злиться.

— И что это значит?

— Мы вышли туда, куда нам показывали.

— И?

— Но это место не там, где я думал. Из-за этих береговых линий я перепутал, — Эйнар тяжело вздохнул. — Извини.

— Значит, мы в другом месте, — Людвиг пытался говорить спокойно. — Так бывает, — он выдавил улыбку, надеясь, что она не выглядит слишком нервной. — Ты знаешь, где мы?

— Да.

— И в какую сторону нам идти?

— Я думаю, — нордер одним движением ноги стёр карту и швырнул палочку на землю.

Людвиг медленно вздохнул и отвернулся. Если и дальше придётся тянуть слова клещами, он точно не выдержит.

— Эйн, кроме тебя путь никто не найдёт. Где мы?

— В Беллите.

— В Беллите?

— Я перепутал, — оправдывался Эйнар. — Я…

— А где именно мы находимся? Мы что, вернулись?

— Мы… я думаю…

Людвиг едва сдержался, чтобы его не треснуть. Он пнул лежащий на земле камешек, подняв кучу нагретой пыли.

— Ты не можешь быстрее думать? Мы же не рядом с тем полем, где встретили аниссаров?

— Нет. Оно в одном дне пути на восток.

— День пути? Да ты издеваешься?

Столько тащились и всё зря? Лишь бы не разораться, истерика не поможет. Надо думать, как выпутаться из этого дерьма. Людвиг прижал колечко к груде. Надо успокаиваться.

— Послушай, — сказал Эйнар. — В этом, конечно, есть и моя вина…

— Есть и твоя вина? — вскричал Людвиг не выдерживая. — Есть и твоя вина? Да это и есть твоя вина! — от крика заболело горло. — Ты сказал, что именно сюда нам надо! Я же тебя переспросил!

Он сжал кулаки. Здесь нельзя кричать, они на вражеской земле.

— Не мог подумать получше? — он заговорил тише. — Мы шли, как два кретина, угодили по пути в каждую жопу, и это для того, чтобы вернуться туда, откуда начали? И что, повторим? Стража проведаем? В Грензен зайдём? Может, в Фоллерволт ещё заглянем? Ты не соскучился по виселице?

Нордер покраснел.

— Если бы ты держал себя в руках, этого бы не случилось! — Эйнар подошёл вплотную. — Если бы не начал рубить направо и налево…