Итак, девица нагло вперилась в Лилечку, а Лилечка на какое-то время потеряла дар речи. Она не знала, какую из теснящихся в голове реплик следует озвучить. Молчание нарушил вошедший в комнату Юрчик. Он был одет в костюм длиннохвостого леопарда с нарисованными над губой кошачьими усиками, а в руках держал поднос с глинтвейном.

– Что здесь происходит?
– простонала бедная женщина, интуитивно пододвинувшись задом к креслу, чтобы немедленно рухнуть в его плюшевые объятия.

– Не понял! А где твой друг? Глинтвейн же стынет!
– забеспокоился Юрчик.

– Какой друг?? Ты что, с ума сошел? Кто это такая?

При последней реплике девица сморгнула глазами, как охотничий ястреб.

– Мы хотели ему показать, что ты - самая лучшая женщина на свете, и все у тебя дома самое клевое, и по высшему разряду, и ничего такого у него за жизнь не будет! И что с меня есть вообще какая-то польза... Я не могу больше сидеть у тебя на шее.

Лилечка молча слушала.

– ... А это Женюха. Мы с ней номер делаем... То есть, не тот номер, ты не думай, со стриптизом я завязал, просто танцевальный номер. Нам нужно... для капустника... в колледже...на зачет по дефиле...

Девица опять сморгнула, как ястреб, и снисходительно улыбнулась. У нее была крепкая спортивная фигура и резкий животный запах. Лилечка ее осматривала, как в частном зверинце, а та привычно позволяла себя осматривать - сколько угодно. При этом было очевидно, что Женюха и Юрчик хорошо чувствуют друг друга: неосознанно переглядываются и принимают синхронные позы.

– Допустим, - наконец заговорила Лилечка.
– Мой друг должен был осознать. Ковер, икебаны из палок и таранки, ужин из сплошных специй, дискотечная музыка. Не сомневаюсь, что все это актуально в моем возрасте. Но почему ты решил, что здесь нужна профессиональная женщина? Я не понимаю, объясни мне, глупой!

– Тогда и ты объясни мне, глупому, что вы собирались здесь делать, и почему мне нельзя было здесь быть.

– Э-э-э...

– Вы хотели заняться любовью, не так ли? Но я не мог уйти, потому что глинтвейн нужно подавать горячим. А раз я остался, то должна была находиться еще одна женщина, чтобы получились две пары. Иначе вышло бы некузяво!

– Но-о...

– Ты хочешь сказать, что твоему другу могла больше понравиться Женюха. Что ж, и это возможно, ведь она молодая красивая девушка. Тогда бы он пошел с ней в ванную, а мы с тобой остались здесь или наоборот, они остались здесь, а мы, так и быть, пошли в ванную или на кухню, если тебе угодно.

– А-а-а...

– В другом случае вышло бы так, что ты стала бы... делать это... с ним, но тогда на мою долю выпала бы Женюха. Я бы стал это делать с ней, уж извини. И совсем не уверен, что тебе бы такой расклад понравился!

Лилечка почему-то страшно смутилась от этих рассуждений. Она не была приспособлена к восприятию подобных вещей. Притом, Юрчик обещал ей, что больше не будет заниматься стриптизом, что он займется чем-нибудь более серьезным и достойным румяного мальчика. В конце концов, если он продолжает заниматься этим, то пусть сам снимает себе квартиру и живет в ней со своей партнершей. А что? Готовить он умеет, заработать может, и женщина у него есть, и судя по всему, не нищая. А бедный Юрик все-таки должен дописать свою диссертацию!

И Лилечка решилась.

– Юра, сядь, - сказала она.
– Я должна тебе сказать кое-что важное.

Юрчик покорно сел и свой леопардовый хвост аккуратно выложил вдоль ноги.

– У меня нет возможности снимать тебе квартиру. Если ты, конечно, не в состоянии внести ближайшую плату сам, ты должен уйти. Понимаешь?

Какой-то неведомый камень в параллельном мире сорвался с вершины, увлекая за собой другие камни, пласты снега и глыбы льда. Юрчик выслушал все очень спокойно.

– Хорошо, я уйду, - сказал он.
– Но я вернусь на белом мерседесе. Я тебе еще десять таких квартир куплю, вот увидишь. Скоро. Скорее, чем ты думаешь. Одевайся, Женюха, пошли отсюда.

– Подожди, не сейчас! Куда ты пойдешь?!

– Оставь меня, к друзьям, к черту. Я не пропаду. Я десять баб себе найду! У меня знаешь, какие были предложения - по тыще баксов за месяц!

– Врешь!

– Вру. Но это все неважно. Прощай, любимая. Не стану обременять тебя. Желаю тебе еще десять найти таких мальчиков. Наверное, тебе все равно, что у меня на душе. Пусть в твоей жизни всегда светит солнышко.

Юрчик вымученно улыбнулся, по-девичьи показав верхнюю десну, подошел и сладко поцеловал Лилечку между нижней губой и подбородком. О, нет, ей не надо было еще десять таких мальчиков! Истекая огромными солеными слезинами, неспособными растопить дорогую косметику, она выскочила из квартиры и, не помня себя, побежала вниз по лестнице, заскочила в машину и заперлась там. Никуда ехать она не могла, потому что не была в состоянии различить дорогу. Потом она все-таки тронулась с места и долго колесила по каким-то серым улицам, стояла в пробках, неслась по мокрому шоссе. Как это ни банально, лил крупный теплый дождь. Память, добрая подружка, подсовывала Лилечке самые приятные эпизоды общения с Юрчиком, а неприятных эпизодов вовсе не было только так, маленькие разногласия. Ведь Юрчик был очень хорошим мальчиком. И очень способным. И все тело у него состояло только из прелестей, пушков, ямочек и ресничек. Только вот жизнь у него сложилась так, что он был вынужден себя содержать не совсем достойным трудом. Он не хотел сидеть на шее у любимой женщины. Днем просто не мог работать, ведь он учился. А ночью... ну, что ж еще можно делать ночью?!

Когда Лилечка взяла к себе Юрчика, он получил возможность спать столько, сколько полагается мальчику его возраста. Отучившись в колледже, он мог бы поступить в вуз, например, на экономический факультет какой-нибудь академии. Лилечка бы нашла деньги и заплатила. А теперь он, выходит, опять должен будет вкалывать и днем и ночью, как кот ученый, и втянется, и так и состарится, и уже никогда не сможет вернуться к нормальной жизни. И она согласилась пожертвовать этой молодой судьбой ради эгоистичного, бесчувственного, закоснелого в поздней инфантильности Юрика, ради отжившей, давно уже охладевшей связи!