— Забирай свой веник и, что бы духу твоего здесь не было. Ты понял? А если увижу, ноги сломаю.

— Тали, что происходит?

Марк толкает меня за дверь и закрывает её перед моим носом. Сердцебиение настолько сильное, что кажется сломает грудную клетку. Держу руки на груди, задаю себе вопрос, что это сейчас было? Я быстро подбегаю к зеркалу, кошмар, вот это видок у меня. Пытаюсь привести себя в порядок. Причесываю волосы, кусают губы и бью себя немного по щекам. Так, стоп. Ты что это делаешь? Я знаю, что неисправима и ничего не могу с собой поделать. Только, когда он рядом чувствую себя полноценной. Мужские голоса стихли. Проходит ещё около десяти минут, но в дверь никто так и не стучит. Получается, он что ушёл? Подавляю в себе внутреннее разочарование. Это что выходит, больше года он не появлялся в нашей жизни. А теперь, когда Давид появляется в качестве поклонника, он сразу же показался на горизонте. Неужели это совпадение? С того дня, когда я сама пришла к нему в офис и попросила оставить меня в покое, он внял моей просьбе и больше не появлялся. Тема с этим мужчиной была закрыта, я сама ее закрыла. Заперла чувства в самый дальний уголок своего сердца. И казалось, все идёт своим чередом, как опять он появился. И чего я так разволновалась? Поднимаюсь по лестнице и слышу очередной дверной звонок. И всё же пришёл. Скрываю улыбку. Открываю дверь повторно, на пороге стоит мужчина с курьерской службы доставки.

— Талия Доброва?

— Да.

— Распишитесь здесь, пожалуйста.

Ставлю подпись на планшете и в холл заходят пять человек, каждый из них несёт по два огромных букета, следом заносят ещё столько же.

— И ещё вам записка, пожалуйста.

Передаёт мне маленький конверт. Даже не стала спрашивать, от кого столько цветов. Это происходит каждый месяц, и все те же любимые гортензии. Но делала вид, что их не замечала. Или уходила к себе на второй этаж, если видела курьерскую машину.

На записке аккуратным почерком было написано:

" Думаю нам с тобой пришло время поговорить. Вечером за тобой приедет машина. К девяти будь готова."

Перечитываю ещё раз содержимое листка. Идти или нет? Может отправить маму или Ирину? Позже приму решение, выйти к машине или нет.

****

Восемь тридцать вечера, стою у зеркала и смотрю на свое отражение. Не стала одеваться вычурно. Несмотря на середину сентября, вечерами было прохладно. Одела свободного кроя молочного цвета свитер и голубые джинсы. Не хочу искушать судьбу, одевая платья или юбки. Собрала волосы в ракушку, сделала лёгкий макияж. Немного туши и тонального крема. Пусть не думает, что умирала в ожидании нашей с ним встречи. Подхожу к сыну, целую его черноволосую макушку и шёпотом говорю:

— Маленький, не скучай. Мама с папой поговорит и вернётся.

Беру радио няню, сумочку и спускаюсь вниз. Девочки с мамой смотрят детский фильм по телевизору.

— Девочки, мам, я пошла. Меня, максимум, не будет два часа.

— Доча, хорошо.

Целую всех по очереди и отдаю маме рацию.

— Пока.

Выхожу на улицу, чёрная машина уже ждала меня. Хотя, я вышла на десять минут раньше.

Выходит шофёр, молча открывает дверь автомобиля. Сажусь во внутрь салона. Через тридцать минут езды, автомобиль останавливается у высотного здания. Смутным воспоминанием всплывает, что именно сюда я приезжала в последний раз. Ну, я не ждала, конечно, ресторана, но встречи у него офисе никак. Охрана провожает меня до лифта, тоже не говоря ни слова. Поднимаюсь до нужного этажа и в волнении прохожу во внутрь помещения. По началу мне показалось, что это галлюцинации, но нет. Он сидит в кожаном кресле за рабочим столом, а на его коленях восседает роскошная брюнетка. Прижимается к нему своим телом. Тусклое освещение создаёт для них интимную обстановку. Марк что-то шепчет ей на ухо, и она, откинув голову, смеётся. Умилительная картина, чувствую себя лишней. Невероятно, сегодня утром он прогнал с моего порога мужчину. А уже сам вечером тискает женщину. Я-то дура, выдумала себе черте знает что. Наверняка, он почувствовал моё присутствие, потому что повернул голову в мою сторону.

— Зая, подожди меня снаружи. Я скоро освобожусь. — сахарно пропел Марк.

Что? Зая? Внутри неприятное царапнуло. Со мной он так никогда не разговаривал. Она наклоняется и целует его в губы. Я не могу отвезти взгляда, в голове всплывают его слова:

"— Малыш, выходи за меня замуж. Я любил и люблю тебя до беспамятства. Давай напишем нашу историю вместе. Просыпаться с тобой каждое утро, вдыхать аромат твоих волос, слышать твой смех. Для меня нет ничего важнее. Только ты и наши дети."

Его слова ничего не значат, Талия, так уж устроены мужчины. Наконец. она встаёт с его колен и уходит. Проходит мимо меня, не забыв презрительно наградить меня взглядом, типа: " Он мой, отвали".

Мы остаёмся наедине. Что-то изменилось в нем. В физической форме да, он стал шире. Но было что-то ещё

— Спасибо, что пришла. Присаживайся, где тебе нравится. Может воды или сока?

И меня осенило, он на меня не смотрит. Раньше, его взгляд раздевал, пожирал меня и мое тело. Пробирал до нутра. Я чувствовала себя особенной для него. А сейчас он смотрит вскользь, ничего не значащим блеском. И это становится чертовски больно. Я присаживаюсь напротив его стола.

— Ничего не нужно.

— Хорошо. Как мой сын, дети? Как ты сама? Хотя, не отвечай, я и так знаю. Тали, я был очень терпимым по отношению к тебе. — звучит с низким тембром его голос.

— Исчез из твоего поля зрения, из твоей жизни. Дал время и с пониманием отнесся. А теперь я хочу полностью учавствовать в жизни детей и воспитывать их полноценно. Нам нужно решить, каким образом будем договариваться.

ГЛАВА 28

МАРКУС

Месяц спустя после событий в офисе

Вдалеке слышу трель дверного звонка. Голова чугунная с похмелья. Гадкий привкус во рту, будто кошки нагадили. Страшный сушняк. А кто-то настырно нажимает кнопку дверного звонка. Задолбали. Вспомнил, что две недели назад весь штат работников уволил и выгнал к чёртовой матери. Трындец, придётся самому топать и послать всех нахрен отсюда. Встаю, шатаясь иду к выходу. Ого, а что тут вчера было? Кругом пустые бутылки, пачки сигарет и окурки. Остатки столетней давности жратвы. И запах, фу, вонь страшная. Белка запросто повесится. Дергаю ручку и тяну на себя. С улицы на меня смотрит образ женщины, который мне кажется смутно знакомым. Ну, конечно, вспомнил. Однажды эта женщина не хилую пощёчину мне завернула. Отхожу в сторону, без слов пропускаю ее в дом.