Я включила свет.

На кухне была разбита вся посуда, дверцы кухонных ящиков выломаны. В гостиной вывалены все вещи из шкафа, порваны и зеркало разбито. Порезан мой любимый диван и около него валялось пять использованных презервативов.

Свин.

Я прошла в ванную комнату. Там не горел свет. Тоже всё изгажено, выдавлена вся паста и крема. Старался, придурок. И после этого я буду считать его психически здоровым?

Не везёт на мужчин. Ну, ни как не везёт!!!

Уборка заняла два часа. Как раз до рассвета. Я вкрутила новую лампочку в ванной, нашла внутри дивана уцелевшее постельное бельё. Приняв душ, легла спать.

А разбудил меня звонок в дверь.

Я долго не хотела вставать, но решилась, и кинула своё тело на пол. Дотянулась рукой до телефона. Было девять утра.

В трусах и майке, что раньше ни как не натягивались, а теперь даже висели, я спокойно прошла к двери и, не глядя в глазок, открыла её. И плевать мне, получу ли я пулю в лоб, или меня опять скрутят.

Но на пороге стояли Варвара и Марта. В лёгких сарафанах и сандалиях. Довольные и радостные повисли на мне и стали обнимать.

Я улыбнулась.

Мягкие, нежные. Пахло от них духами.

Я что-то по женщинам соскучилась. Такая дикость эти мужики. Хоть лесбиянкой становись в таких условиях.

– Мы так волновались! – кричала Марта, проходя ко мне в квартиру. – Варя, смотри, как она похудела!

– А похорошела то как! – восхитилась Варвара, трогая мои волосы, которые отросли до пояса. – А загар какой!

– Сонечка, ты так хорошо выглядишь!

Марта замерла на кухне.

Вообще-то уборка у меня была быстрая, я мусор не ходила выкидывать, просто скидала всё в дальнем углу кухни, так и оставила до лучших времён.

– Это Свин?! – взвизгнула Марта. – Это он?!

– Да, – отмахнулась я.

– Мы нашли общество защиты женщин, – серьёзно говорила Варвара. – Уже всё узнали. Этот подонок от тебя отстанет. Пусть только своё рыло сунет…

Раздался ещё звонок в дверь и Варвара воинственно пошла открывать.

Только вот Свин бы не стал звонить. У него ключ есть.

Общество защиты…

На пороге появился Лёшка Васин.

Отодвинув в сторону онемевшую Варвару, сделал шаг мне на встречу.

Руки не спасли бинты, все побитые. На лице синяки. На скуле припухлость, над бровью гематома. Но в целом – цел.

Я почувствовала облегчение. Я думала, его убьют. Вот честное слово, меня вымотал, этот Леший. Я стояла и не хотела смотреть в глаза его влюблённые, что, как слезами наполненные, поблёскивали, на губы в лёгкой радостной улыбке.

Лёшка рухнул передо мной на колени и сгрёб к себе руками.

Девочки от такой картины потеряли дар речи. А я, словно не замечая их, стала ругаться:

– Гад же ты! Вот гад настоящий! Ты же мне всю душу вынул!

– Сонюшка, прости, – бурчал мне куда-то в груди. – Пегий больше не появится.

– Убил?! – плакала я. – Всех убил? Маньячья морда!

– Не убивал я никого, – старался зарыться в меня, крепко обвил руками. А я пальцами трогала его бритую голову, такую шершавую и приятную на ощупь. Весь в ссадинах и, видно, не обработанные.

– Пегий сказал, что ты убиваешь после боя проституток. Что ты не можешь сдерживать одержимость и…

– Замолчи! – хлопал меня по попе. – Это ложь. Если б у Пегого был такой компромат, он бы меня давно сдал.

– Конечно. Он ещё сказал, что ты на мне женился, потому что у меня богатый отец, мол, тебе на строительство турбазы не хватает.

– А про папу нужно поговорить отдельно, – неожиданно сказал Алексей Яковлевич и поднялся с колен.

– Девочки, – смущённо посмотрела на вылупившихся подружек. – Познакомьтесь, это мой муж Лёша Васин.

Первой отмерла Марта, как любительница садистов, подбежала жать Лёшке руку. Вася, как в школе, даже не глянул на восхищённую девушку, покачал головой и отвернулся.

– Что скромничаешь? – хмыкнула я. – Там в зале у тебя столько поклонниц, все влажные и при экстазе от тебя.

– Ты единственная, – насупился Васин, и кивнул более осторожной Варваре.

– Верю,– нагло кинула я. – Но деньжата на первом месте.

– Тебе же нужна перспектива, достаток. Как ты говорила, статус в обществе и желательно всё сразу…

– Когда я такой бред говорила?! – возмутилась я.

– После выпускного, когда я в любви тебе признался, – он посмотрел мне в глаза.