Протянула филину раскрытую ладонь. Он провел по ней крылышком, заглядывая при этом в душу черными глазами-бусинками. Моргнув пару раз, тяжело вздохнул.

– Пряльщицы судьбы поработали. Тогда понятно.

– Что понятно? – я разглядывала ладонь, решительно не наблюдая никаких следов вмешательства сторонних сил.

– Лишиться твоему архангелу крыльев, моя дорогая.

– Что? Почему? Филя, что происходит? Не веди себя, как раньше. Я не в том состоянии.

– А то что? Устроишь очередной конец света?

– Ты видел. Я могу. Когда дело касается дочери, – но почему-то внутри не было прежней боли. Не было безумно адской тоски, от которой сердце и душа едва на части не разорвались. Сложно в этом признаться, но даже нечто, похожее на предвкушение, на прекрасное томление ворочалось внутри пушистым котенком. Вот кто я после этого? Почему не рву на себе волосы от горя?

– Жива она. Дочь твоя. Теперь жива.

Мурашки пробежали по телу сладостной волной, но тут же впились колючими иголками в сердце.

– Не шути так со мной.

– А кто ж шутит? – возмутился филин. – Пряльщицы знатно поработали. Забрали у тебя боль и пережитое горе. И они больше не вернутся, потому что дочь твоя жива.

– Но, как? Я же своими глазами видела запись в книге!

– Эби, душа ребенка – свята и чиста. Попадает в Верхний мир, а не в Нижний. Архангел может обменять свои крылья на возвращение к жизни любой души из Верхнего мира. Если с пряльщицами договорится. Это же придется столько всего перекроить, чтобы не изменить ход истории, но, при этом, вернуть человека в собственное тело! Не представляю, как они выкрутились. Редкое, крайне редкое явление!

– Ничего не понимаю, – кусая ногти, я смотрела на хранителя. Сердце бешено колотилось. Неужели, правда?! Вроде бы, слышу, но как будто не понимаю. Или не верю. Слишком кружит голову от осознания, что это может оказаться правдой.

– Ох, – он явно не хотел рассказывать, но рисковать очередным апокалипсисом не хотел больше. – Архангел не простое существо. Он за свою жизнь может воскресить одну единственную душу. Вернуть ее к жизни с Верхнего мира. Взамен он теряет крылья, ведь все в мире имеет свои последствия. Это не наказание, а своего рода энергетическая плата за проведение ритуала.

– То есть… я больше никогда… никогда не увижу Кристиана? – отчего-то осознание произошедшего меня не обрадовало, а наоборот, ударило кирпичом по голове. Моя дочь жива. Андализ. Кровиночка, мой цветочек! Но какой ценой? Я никогда не увижу господина Рейнгарда. Кристиана, голубоглазого вредину, дарящего мне спокойствие и уверенность. Кольцо хранителя снова жгло, и кожа под ним чесалась. Заметив, с каким остервенением я начесываю палец, филин совсем сник.

– Плохо дело. Мой тебе совет – забудь о нем. Сразу говорил, да ты не слушала.

– Не могу, Филя. Я стала причиной всех этих бед. И должна все исправить. Ты мне поможешь?

Взгляд хранителя мне совершенно не понравился, но выбора у него, по сути, не было.

– Вряд ли я способен помочь в твоей ситуации. Одного не понимаю – почему тебя не убили?

Отошла от окна и села на кровать. Не могу смотреть на последствия собственных ошибок. Филин, тем временем, продолжил.

– Секретный указ императора гласит, что природная ведьма с необузданной силой подлежит уничтожению архангелами. Мало того, что тебя не уничтожили, так еще и назад вернули.

– Ты, я вижу, огорчен.

– Я в недоумении! – поправил он. – Если тебя вернули – то для какой-то цели. И я должен сообщить его высочеству о потенциальной природной ведьме!

– Филя, – я угрожающе вскочила. – Не смей. Я не дам забрать мою Андализ!

– Ты знаешь, где она?

– Нет…

– Знаешь, как найти? – обернулся он, перебирая лапками по подоконнику и разминая крылышки.

Молча села обратно и опустила голову. Я уже достаточно бед натворила, возможно, стоит хоть раз умерить свой эгоцентризм и послушать более опытных.

– А Радэл знает и найдет. Или ты думаешь, в руках главы ордена природных ведьм твоя дочь в большей опасности, чем с тобой?

– Я просто хочу увидеть свою малышку…

– Мне нужно предупредить его императорское высочество. Сиди здесь и никуда не выходи! Слышишь меня? Никуда…

– А Моргана?

– Убьет, если встретит. Так что лучше не рисковать.

С этими словами он выпорхнул в открытое окно и, хлопая тяжелыми крыльями, улетел прочь. Солнце обнимало землю ласковыми ладошками, адепты возились с последствиями катастрофы и вряд ли скоро их разгребут. Захотелось помочь. Что-что, а легкий теплый ветер я вызывать уже умею. Он подсушит лужи, согреет застывших от сырости студентов и преподавателей. Это меньшее, что я могу сделать. Меньшее, что должна!