– Три недели?! Если сообщений от центра не поступало, зачем ты вывел нас из анабиоза так рано? – Ниру с недоумением смотрел на героя видеоигры. – Я же сказал: разбудишь нас, когда они выйдут на связь.

Рай сел в появившееся из ниоткуда, виртуальное кресло:

– Если быть точным, – вы пробыли в гибернации двадцать два дня. И так, начну по порядку: первые четырнадцать дней полет шел по плану и главным моим развлечением было смотреть на вас спящих.

– Давай ка уберем юмор, Рай! Сейчас это ни к месту, – раздраженно перебил его капитан.

– Как скажете. Хотя это и не было юмором. – Ниру протяжно вздохнул, обреченно закатив глаза. Рай продолжил: – На пятнадцатый день полета датчики показали небольшое повышение температуры в центральном энергоблоке. В целом не выше допустимой нормы, но выше чем во все предыдущие дни. Просканировав защитный корпус и всю камеру хранения, – никаких отклонений от нормы я не обнаружил. Тем не менее, температура внутри повышалась каждый день на едва уловимые значения. Параллельно с этим вибрация в корпусе стала менять свою частоту, колебания то ускорялись, то замедлялись. Источник я все-таки смог определить, – вибрация шла из охлаждавшего блока двигателя, при этом все показания приборов по-прежнему не выдавали ошибок, полностью игнорируя колебания в корпусе судна. За несколько пунктов до критической отметки повышение температуры центрального энергоблока остановилось и вплоть до дня, когда случилась авария, ее значение оставалось практически неизменным.

Услышав слово – “авария”, все кроме капитана невольно вздрогнули. До этого момента, каждый из них был уверен, что Рай просто перестраховался и причины досрочного пробуждения не столь серьезные.

Рай продолжил отчет. Он рассказал о том, как в день аварии значительно усилившаяся вибрация в блоке охлаждения вызвала волной набегавшие сбои в навигационном оборудовании и в системе энергоснабжения; как судно перестало быть единым организмом, и из-за разрушенной связи между блоками управления, то тут, то там, по цепочке, одно за другим начало выходить из строя оборудование; о том, как температура центрального энергоблока превысила критическую отметку и перегрелся внешний, защитный корпус. Рассказал о начавшихся пожарах на борту и серии взрывов, полностью уничтоживших несколько технических блоков; о разгерметизации в грузовом отсеке и принятом решении посадить корабль на планете “К73-11”.

Команда слушала его ни разу не перебив. Они впитывали эту информацию, все больше осознавая сложность ситуации, в которой оказались. Когда Рай закончил свой доклад о случившемся, в кают-компании воцарилась тишина. Члены экипажа угрюмо обдумывали услышанное, прокручивая в голове вырисовывающиеся, печальные перспективы. В этой обстановке, сидящий в роскошном, ярко-красном кресле голографический персонаж, облаченный в военный скафандр, выглядел крайне нелепо.

– И так, поправь меня, Рай, если где-то буду не прав, – после затянувшейся паузы, начал Ниру. – Мы на планете с годной атмосферой, климатом и гравитацией. На этом положительные стороны сложившейся ситуации заканчиваются. Центральный энергоблок, как и энергоблоки с плазмой в грузовом отсеке – законсервированы. Теперь все, что у нас есть, – это один уцелевший после взрыва блок аварийного энергоснабжения, которого не хватит даже на то, чтобы вывести судно на орбиту планеты. – капитан окинул взором аватар Рая, предоставляя ему возможность добавить свое слово, но тот молча закивал, соглашаясь со сказанным. Ниру продолжил: – Так же уничтожен модуль связи и в принципе, если бы он у нас был – центр на наши сигналы все равно не отвечает. Устранить такие повреждения своими силами мы не сможем ни коим образом. Потому, пока что вижу только один вариант: оставаться на месте и ожидать помощи, с надеждой, что сигнал бедствия с обозначенными координатами все-таки приняли в центре полетов. – капитан посмотрел на хмурые лица членов команды. – Есть у кого какие идеи? Ной, поделишься мыслями?

Техник, упершись подбородком в кулак, задумчиво завис, уткнувшись взором в пустую кружку, левитирующую над поверхностью столешницы. Не удостоив капитана взглядом, он ответил со своим обычным, невозмутимым тоном в голосе:

– А что тут добавить? Все верно говоришь. Даже если починить блок охлаждения двигателя, что сделать невозможно, – его явно нужно менять на новый, все равно нельзя снимать консервацию с центрального энергоблока, так как он уже был поврежден. Это, мягко говоря, опасно, – рванет так, что без корабля в космос улетим.

– Да уж! Вот тебе и доброе утро! – тяжело вздохнув, понуро резюмировал Стилу. Откинувшись в кресле, он стал разглядывать сменявшиеся узоры на потолке, словно пытаясь найти в них способ решения проблемы. – Я вот что не пойму: почему бы не законсервировать энергоблоки прямо в космосе? Легли бы в дрейф и ждали помощи.

– При запуске гравитационно-пространственной заморозки в открытом космосе, с учетом разгерметизации в грузовом отсеке и установленных временных пломб в корпусе, – нас могло разорвать в пыль, – объяснил ему Рай.

– Все же думаю стоило бы рискнуть. Теперь то корабль все равно не спасти. Только мы еще и в полной заднице, без связи и понимания как отсюда выбраться, – продолжил ворчать десантник.

– Ладно тебе. Мы живы! Считаю это уже неплохо, – попыталась успокоить его Лиа. – Или ты предпочел бы, чтобы прах твой кочевал сейчас где-то в космосе?

– Ну волноваться по крайней мере было бы уже не о чем, – заявил десантник и улыбнулся, осознавая сказанную глупость. Встретившись взглядом со штурманом, он добавил: – Умереть во сне, не худший из вариантов.

– Хорошо. Я тебя услышала. Когда заснешь, я все сделаю, – Лиа провела пальцем по горлу.

– А я надеялся мне перепадет эта честь, – решив отвлечься от дурных мыслей, вступил в шутливый диалог Бран.

– Можем прикончить его вместе, – штурман подмигнула Брану с коварной ухмылкой на лице.

– Я знал, что вы не бросите меня в беде! – сказал Стилу с саркастическим умилением в голосе.

Капитан, в это время отрешенно, сосредоточенно размышлявший о дальнейших действиях, произнес: