– Судьба, – склонил голову Колчановский.

Я переводила взгляд с одного мужчины на другого, но так и осталась призраком. Костик не спешил меня представлять, его собеседник не проявил желания познакомиться со мной. Это было обидно и унизительно, однако правила игры я помнила – я эпизод более временный, чем пресловутая Лиза. Ну и ладно, переживу. Договор, премия и сохранение рабочего места – вот всё, что меня касается, остальное пусть идет лесом вместе с полным дядечкой.

Мы вышли на первом этаже, так и не доехав до парковки. Я с интересом осмотрела большой чистый холл с консьержем, а после и благоустроенный ухоженный двор, который охранял мужчина в униформе. Мой двор сторожила гвардия горластых любопытных пенсионерок, и еще неизвестно, кто надежней: лощеный тип у шлагбаума или мои старушки, от чьего бдительного ока не укроется ни один неблагонадежный элемент. Они-то душой радеют за родной дом, а не за зарплату.

Усмехнувшись своим мыслям, я прошла мимо охранника, пожелавшего нам с Костиком приятного вечера. КГ сказал спасибо, и я даже покосилась на него. Почему-то его вежливость показалась мне чем-то невероятным, но свои размышления я оглашать не стала. Зато вздрогнула, когда он обнял меня за плечи. Немного подумав, я ответила любезностью на любезность и положила руку на талию шефа. Разница в росте сказалась на удобстве такого способа передвижения, и Колчановский просто подставил мне локоть. Этот галантный жест вызвал прилив смущения.

– Вера, вы забавная, – сказал Костик. – То лапаете меня, то краснеете.

– Когда это я вас лапала? – опешила я.

– Дома лапали, сейчас обнимали.

– Вы обняли меня, я вас, мы же репетируем, – ответила я, поднимая на него взгляд.

– Верно, и мне нравится, как быстро мы продвигаемся, – произнес шеф. – Я – хороший учитель.

– У вас хороший коньяк, – возразила я. – А учитель из вас… не очень. Иначе мы бы сейчас не шли менять деньги.

Костик остановился и развернулся ко мне лицом. Он некоторое время рассматривал меня, а затем произнес:

– Ты – маленькая блошка, Вера. Я даже не подозревал, что на меня работает такой кусачий кровосос. Мы общаемся не больше пары часов, но я уже столько гадостей выслушал в свой адрес, это же просто невероятно!

Я скромно потупилась. Если бы он знал, сколько возмутительных гадостей я уже успела подумать о нем, то, наверное, уволил бы прямо здесь и сейчас, не сходя с этого места.

– Вы мне тоже мало приятного сказали, – заметила я, глядя на носки его ботинок. Они были чистыми и блестящими.

– Например? – заинтересовался шеф.

– Во-первых, ты сказал, что я плохо выгляжу… – произнесла я, снова перейдя на «ты».

– Когда это?

– В офисе, когда тыкал в меня пальцем и говорил, что я нуждаюсь в деньгах, – напомнила я. – Сейчас вот обозвал блохой. Еще сказал, что не воспринимаешь меня, как женщину. Я уже не говорю о том, что ты хочешь сделать меня козлом отпущения. И шантажировал, чтобы втянуть в свою аферу. И это не полный перечень.

– Ну, не уговаривать же мне тебя было, – искренне удивился КГ. – Шантаж – действенное средство, которое помогает достичь желаемого в короткие сроки. К тому же я сначала выдал тебе пряник, кнут показал, как аргумент, закрепляющий результат. И потом, что ты теряешь? Выходные, проведенные на диване? Или поход в магазин, чтобы загрузить холодильник на неделю вперед? Или болтовню со своей подругой? – Я с подозрением посмотрела на него. Следил за мной что ли? С этой минуты я слушала внимательно и смотрела на Костика, не отрывая испытующего взгляда. – Взамен я предлагаю тебе провести время в хорошей веселой компании. Развлечься и поиграть. Почему нет? Что там еще? Твой внешний вид? Если бы он меня не устраивал, ты бы уже узнала об этом. Мне хватает того, что ты выглядишь опрятно, а на каком рынке одеваешься – это уже твое дело…

– Я не одеваюсь на рынке!

– Плевать, – отмахнулся шеф. – Главное, не голая и не в бабушкиной юбке.

Я открыла рот, но что сказать, так и не нашлась. Колчановский вернул мою руку на сгиб своего локтя и продолжил нашу прогулку, игнорируя мое недовольство. Он шествовал с видом повелителя мира, а я мысленно сворачивала ему шею. С каждой новой фантазией всё изощренней.

– Насчет козла отпущения, это только твои опасения. Я уверен в нашем триумфе. Завтра мы будем самой влюбленной из влюбленных пар. Я у твоих ног целых два дня! Уже одно это стоит того, чтобы ощутить предвкушение и удовольствие.

Бросив на него хмурый взгляд, я вдруг подумала – а ведь верно! Ты же два дня будешь целовать мне ноги, изворачиваясь ужом, чтобы изобразить влюбленного идиота. Два дня он будет моим послушным песиком. Два дня я буду начальником над начальником. Два дня я буду центром его вселенной. И я осклабилась, предвкушая, как отыграюсь на заносчивом мерзавце за всё, что он мне сейчас говорит, и как относится. Не знаю, что думал мой самовлюбленный шеф о том, как я должна воспринимать сомнительное счастье, находясь с ним рядом, а я понимала одно: два дня абсолютной власти над раздутым индюком! Да-а-а… Счастье есть!

На волне этих мыслей я прижалась щекой к его руке и счастливо вздохнула. Кажется, я нашла для себя мотивирующий аргумент. Ничего-ничего, господин Колчановский, вы еще узнаете, что такое каблук и теленок. Ваш друг будет доволен, в этом я уверена. Мы выиграем, но без насмешек, боюсь, вы не останетесь. Но сначала договор! Вот это действительно важно. Иначе мне еще аукнется.

– Вера, меня настораживает это выражение безграничного счастья на твоем лице.

Голос КГ привел меня в себя, и я поспешила умерить накал кровожадного предвкушения. Впрочем, и сами планы на ближайшее будущее я решила продумать получше, все-таки нам еще вместе работать, так что действовать надо тонко. Ладно, с этим разберемся.