– Сейчас я тебя трахну, - прошептал Кингсли ей на ухо, расстегнул брюки и потерся членом о ее обнаженную попку. Он позволил ей прочувствовать его, ощутить длину, ширину и твердость того, что ей грозит. Позади нее, все еще прижимаясь к ней, он натянул презерватив.
– И у тебя будет одно задание, пока я буду трахать тебя.

– Какой приказ?

– Попытайся остановить меня.

Кингсли схватил ее за шею левой рукой. Правой рукой он обхватил ее за талию и потащил к кровати. Джульетта тормозила пятками и отталкивала его. Она была сильной, но он сильнее. Его пальцы впивались в ее нежную кожу. Как бы она ни извивалась в его объятиях, ей не удавалось вырваться. Он швырнул ее на кровать, и она приземлилась на спину. Прежде чем он успел забраться на нее, она подняла руки и сильно толкнула его в грудь.

Кровь кипела в его венах, когда он поймал ее запястья в железную хватку и прижал их по обеим сторонам от ее головы. Она вскрикнула от ярости, и он никогда не слышал такого возбуждающего звука. Она попыталась пнуть его, но он уже зажал коленом ее бедра и раздвигал их. Он навалился всем своим весом на нее, на ее запястья и бедра. С внезапной силой она дернулась под ним, едва не сбросив его с себя. Но он усилил хватку почти до боли, и даже сильнее.

Наконец ее воля к сопротивлению была сломлена. Она обмякла под ним, сдаваясь. Он свел ее запястья вместе и зажал их одной рукой над ее головой. Свободной рукой он клеймил ее тело, сжимал груди, щипал соски, погружался пальцами в ее влажное тело, пока она не начала стонать от нежеланного удовольствия. Он поймал губами сосок и глубоко втянул его в рот. Борьба сделала его диким от желания. Он погрузил в нее член и Джульетта выгнулась под ним так сильно, что спина походила на дугу лука. Вокруг его длины ее влагалище яростно пульсировало от оргазма. Он продолжал вколачиваться в нее, сильнее и сильнее, погружался в нее со всей силой. Секс превратился в трах, превратился в течку, стал чем-то еще, чего он не знал, потому что был слишком потерян в невыносимом пульсирующем удовольствии от этого.

Эта женщина... эта невероятная женщина... Кингсли не мог насытиться ею, используя ее, входя в нее, пока каждый толчок не причинял ему такую же боль, как и ей. И все же боль была сладкой, как белое вино, и опьяняла его, как ни один наркотик. И он забыл... все. Внутри ее тела он забыл свой гнев на Сорена, на себя, на женщин, которых потерял - Мари-Лауру, Сэм, Чарли, Элли... Он забыл обо всем и обо всех, кроме Джульетты, кем бы она ни была. Ему было все равно. Она принадлежала ему. Прямо сейчас, в этот момент, она принадлежала ему. Его собственность, его тело, его любовница, его сокровище.

Он приехал на Гаити пить, спать, забыть обо всем случившемся. Случайно он наткнулся на сокровищницу дракона и нашел драгоценный камень, редкий и бесценный. Он держал в руках целое состояние. Бесконечное богатство. Если бы только он мог претендовать на него и сохранить его, он был бы самым богатым человеком в мире. Как он мог уйти от такого сокровища? Ни один не смог бы. Это все равно что уйти от груды бриллиантов, от сундука с золотом. Он не оставит Джульетту на Гаити, как не оставит изумруд на земле или жемчужину на берегу.

– Моя Джулс...
– прошептал он ей на ушко, кончая в нее, его семя выплескиваясь из него дугообразными волнами.
– Моя драгоценность.

Второй оргазм настиг ее, и она выгибалась и дрожала под ним.

– Послушай, - сказал он между поцелуями. Она все еще была в ловушке его рук и коленей. Но борьба закончилась, а тела все еще соединены.
– Тебе место в моем королевстве. И всегда там было. Но ты была утеряна, и теперь я снова тебя нашел. Твой король нашел тебя, и я верну тебя домой, где тебе самое место.

– Mon roi, - сказала она в изнеможении, обмякнув на потных простынях. Мой король.
– Я хочу тебе кое-что сказать.

– Не говори.

Он скорее почувствовал, чем услышал ее смех.

– Ты не знаешь, что это, - ответила она.

– Знаю.

– Ты знаешь, что я влюблена в тебя?
– спросила она.

– Oui. Но не говори этого.

– Почему?

– Потому что я не могу заполучить тебя. Не могу удержать. Ты не моя.

– Тогда я не люблю тебя, - сказала она, проводя кончиками пальцев по старому и выцветшему шраму на его груди.
– Я не люблю тебя всем сердцем и каждым дюймом своего тела. Я не люблю тебя сейчас и всегда.

– Я тоже никогда не полюблю тебя, - ответил Кингсли, закрывая глаза.

– Не знаю, как твой священник, но мой священник говорит, что лгать грешно, - сказала Джульетта, глядя на него сверху вниз. Он положил руку ей на щеку. – Дьявол-убийца и Отец Лжи. Когда мы лжем, мы подобны дьяволу, убивающему правду.

– Господь отпустит нам грехи, - ответил Кингсли.
– Он знает, что наша ложь - не убийство.

– Тогда что?

– Самозащита.

Глава 24

Север штата Нью-Йорк

Они долго целовались, Элли и Кайри. Просто поцелуи, нежные и сонные. Элли забыла, каким приятным, чувственным может быть простой поцелуй. Она не была создана для целомудрия. Она нуждалась в еще одном теле в ее постели. Она нуждалась в прикосновениях и в том, чтобы прикасались к ней. И она нуждалась в этой девочке, в этой прекрасной хрупкой маленькой девочке в своих руках, как нуждалась в воздухе, воде и пище.

– Хочешь, чтобы я прикоснулась к тебе?
– спросила Кайри между поцелуями.
– Я имею в виду, как ты прикасалась ко мне?