— Эм… Даш, что-то случилось?

Девушка никак не отреагировала на мои слова. Лишь смотрела на меня зло, недовольно. И взгляд был такой, будто она хочет мне лицо исцарапать. Я даже поёжилась от такой перспективы.

Что же всё же с ней случилось? И в чём я таком провинилась перед ней?

Если она так из-за Шестинского, то пускай забирает его с потрохами. Больно то он нужен мне… Я буду только за и руками, и ногами, чтобы она заграбастала своими длинными лапками зава. Может, тогда он от меня отстанет наконец?..

Но всё же нужно выяснить у неё, что случилось.

— Крылова, ты чего застыла? Что случилась у тебя?

— Ты зачем вчера к Свободину заходила? Тебе же Герман Витальевич запретил заходить к нему в палату, — зло проговорила и упёрлась в меня взглядом, проделывая в моём теле дырку.

Я испугалась. Всё же видели меня вчера, а я так старалась остаться незамеченной. Да и ещё кто — Дашка Крылова, которая скорей всего шашни крутит с завом отделения. Всё-таки как же мне не повезло! Она ж ещё та коза — сдаст и не поперхнётся.

Попала ты, Соня, по самое «не хочу». И как теперь из всего этого выкручиваться?..

Так, спокойствие, только спокойствие. Она не должна понять, что я занервничала. Что хоть как-то эта тема меня волнует. Я должна расслабиться и вести себя естественно.

Я сделала шаг к столу, где продолжала сидеть Крылова. Смерила её непринуждённым взглядом и спокойно, но твёрдо ответила:

— Ну, во-первых, я заходила к нему, когда мой рабочий день подошёл концу, а приказы Шестинского не распространяются на моё личное время. После окончания смены я уже не считаюсь работником этой клиники. Поэтому имею право посещать всех, кого захочу. А во-вторых, тебе какое дело? Тебя это никак не должно касаться.

— Что, умная стала? Думаешь, что если всё умеешь и тебя вызывают на сложные операции, значит, тебе всё можно и за это тебе ничего не будет? А не боишься, что я всё расскажу, и тебе ещё влепят дежурства?

— Я? Боюсь тебя? Крылова, ты слишком большого мнения о себе.

Продолжать находиться в этом помещении рядом с этой дурой у меня не было никакого желания. Хоть и, честно признать, я боялась, что очень пронырливая коллега всё доложит Герману Витальевичу. Но боялась я не лишних дежурств, а того, что меня выкинут из клиники. Уволят за служебное несоответствие.

Но сейчас я не должна показывать, что я действительно этого боюсь.

Больше не сказав ни слова, я развернулась и направилась на выход. Кофе отменяется. Придётся пить внизу из автомата.

Лишь когда я подошла к выходу из ординаторской, мне в спину раздался голос девушки:

— Не смей приближаться к Свободину. Он мой! — сказала, будто он вещь какая-то, на которую можно предъявлять права.

Свободин — человек. Живой человек. И я почему-то на все двести процентов уверена, что от того, что его вот так присвоили, как вещь — он будет не в восторге. Впрочем, мало кому может понравиться, что к нему вот так относятся.

Я на её высказывание никак не отреагировала. Просто положила ладонь на ручку двери, опустила и, открыв, вышла из сестренской. Но где-то в глубине души меня больно царапнула неприятная мысль, что Дашка вполне может понравиться Свободину, и у них даже может что-то получиться. Эта мысль вызывала у меня негативные эмоции.

Сделала два шага в сторону автомата, который был расположен на первом этаже возле самого выхода, как тут же столкнулась с человеком, которого ну никак не хотелось сегодня видеть. Всё же день точно будет невезучим, раз уже с самого утра на меня сыплются неприятности.

— Доброе утро, Герман Витальевич.

Я спокойно поздоровалась и уже хотела обойти его и двинуться в нужном мне направлении, но мне перегородили путь. Да что ж такое-то? Они что сегодня, все сговорились, что ли?

Подняла голову вверх, сталкиваясь со стальным взглядом зава. Стойко выдержала, не отводя своих глаз от его.

— Что-то случилось? — наверняка случилось, раз пройти мне никак не дают. Да и не дают мне выпить мой любимый кофе. А если я этого не сделаю, значит, день пройдёт зря.

— Что вы вчера вечером после работы здесь делали? — меня смерили недобрым взглядом. — Я надеюсь, что вы не заходили к Свободину в палату? Не забывайте, его курирует Крылова.

Я замерла от страха, боясь быть пойманной. Всё же рассказала Дашка про то, что я была вчера в палате гонщика? Вот коза. Или он всё же не знает, что я там была? Вот и как понять его слова?

— Нет. Я не была в палате у этого пациента, — подумав, решила действовать этой тактикой. — Надо было заполнить нужные документы, вот и пришлось немного задержаться.