– Что ж, будем считать собрание основных акционеров открытым, – с намеком на шутливый тон сказала Василиса.

– Собрание основных акционеров? – Шумаков оценил ее иронию и улыбнулся.

– Вы согласны, что выпивать на рабочем месте нельзя? – спросила Василиса.

– Нет, – с милой улыбкой ответил Шумаков.

Но Василиса не дрогнула и даже нашла достойный ответ:

– Тогда голосуем акциями. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Пятьдесят моих процентов против ваших сорока двух.

– Да, пятьдесят процентов плюс одна акция, – сказал Шумаков, признавая неотвратимость этого факта и его несправедливость одновременно.

– Данное обстоятельство говорит о том, что пить на рабочем месте запрещено. Я полностью с этим согласна.

– Что ж, тогда я утверждаю данное решение, – с улыбкой проговорил Шумаков.

Василиса нахмурилась и заявила:

– Вы утверждаете? Но акции-то мои.

– А завод мой.

– Не только ваш.

– Есть варианты, – сказал Шумаков и неприязненно глянул на Матвея, давая понять, что ему здесь не место.

Но тот не собирался общаться с ним на языке намеков. Пусть скажет прямо. Матвей не собирался оставить Василису без своей поддержки.

– Например?

– Вы можете возглавить совет директоров, а производство оставить мне.

– А политика производства?

– В рамках ваших полномочий. Ваше дело направлять, мое – регулировать. Ну и организовывать, разумеется.

– А если меня не устроит ваша организация?

– Устроит. Я кровно заинтересован в успешном развитии предприятия. Если вас беспокоит прозрачность финансовой политики предприятия, то можете не волноваться. Она есть, переживать тут нечего.

– Прозрачность есть?

– Отчет буду представлять лично. Ежеквартально. Нет, ежемесячно. Женщины к этому привыкли, – улыбнулся Шумаков.

– Что?! – вскинулся Матвей.

До сих пор он не находил особых изъянов в поведении этого человека, но сейчас Шумаков явно перегнул палку. Видимо, вошел в раж, попробовал найти слабину в позициях Василисы.

– Вас это не касается, – заявил Шумаков и глянул на него как на пустое место.

Матвей поднялся.

Шумаков почувствовал угрозу и тоже вышел из-за стола. При этом он глянул на дверь, за которой находился человек из его охраны. Кто-то должен был спустить Матвея с лестницы. Не он сам.

– Извинитесь. – Матвей повел головой в сторону Василисы и слегка отвел назад правое плечо, демонстративно настраиваясь на удар.

– Я ничего обидного не говорил.

– Говорили. Просто уже забыли об этом.

– Я попрошу вас покинуть…

Кулак Матвея с шумом врезался в нос Шумакова. Тот подался назад, ударился головой о дверцу шкафа. На ногах он устоял, но удар его оглушил, отбил желание брать реванш.

Зато у Матвея имелось желание продолжать, и Шумаков это понял. Из носа у него хлынула кровь, он полез в карман за платком.

– Отчет будете представлять ежемесячно, – сказал Матвей. – А получать его – когда заслужите.

– Ты думаешь, это все? – хлюпнув носом, удивленно спросил Шумаков.

Этот тип, скорее всего, удивлялся сейчас самому себе. Как же так? Он крутой, могучий, кулаки будь здоров, а какой-то парень смог загнать его в угол с одного удара. Это ведь он должен был сейчас наседать на Матвея, а не наоборот.

– Я знаю, кто ты такой. – Матвей пристально посмотрел на него. – Ты должен обо мне знать. Кто я, на кого могу опереться.

Новокурск – городок небольшой, но в нем имелись и свои бандиты, которых Шумаков сумел подчинить себе. На них он сейчас и рассчитывал.

– На кого ты можешь опереться?

– В общении с тобой – на свои кулаки. Так же, как и ты. Если я в чем-то не прав, то давай, валяй. – Матвей развел руки, подставляясь под удар.

Но Шумаков не поверил в его искренность и правильно сделал.

Матвей не чувствовал никакой вины перед ним, поэтому находился в готовности отбить любой удар и отсыпать добавки. А бил он на редкость мощно. Шумаков проверил это на себе.

– Я же не какой-то дикарь, – сказал генеральный директор.

Матвей усмехнулся. Как будто он не знал, с кем имел дело. С подчиненными Шумаков не церемонился, мог и наорать и в морду дать, особенно по пьяному делу. Такие слухи на пустом месте не рождаются.

– Своим дикарям воли не давай, – заявил Матвей.

– Каким дикарям? – спросил Шумаков и поморщился.

– Я своих тоже попридержу.

– Кого своих?

– Это нехорошие дела, – сказал Матвей. – Не надо ими меряться.