РУМЫНИЯ. ЗАМОК ПЕЛЕШ. КОРОЛЕВСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. 5 мая 1919 года.

Ольга Николаевна с тоской смотрела на окружающие замок покрытие лесом горы.

Она стала Королевой Румынии совершенно неожиданно и гораздо раньше, чем предполагала. И значительно раньше, чем была к этому готова. Пандемия «американки», едва не убившая в прошлом октябре ее царственного дядю Михаила, обошлась с ее румынским свекром более решительно, убив Фердинанда Первого всего за два дня.

И надо же было такому случиться, что вспышка заболевания полыхнула в аккурат вскоре после прибытия «свадебного поезда» из Константинополя, доставившего в Бухарест самого Наследника Престола принца Кароля и его новоиспеченную русскую жену вместе с полагающейся ей по случаю Свитой, фрейлинами и прочими советниками.

Нужно ли говорить, что злые языки при Дворе тут же заговорили о том, что это чуть ли не лично она привезла в Бухарест страшную заразу? А если не она, то точно кто-то из ее окружения.

И никого не интересовало, что в Румынии, и, в частности, в ее столице, «американка» гуляла и до приезда Ольги, а сами молодожены провели медовый месяц на уединенном острове посреди Мраморного моря, и за это время на острове не было ни одного случая «американки». Впрочем, часть ее Свиты действительно прибыла из столицы Ромеи, где, как в любом крупном городе мира, пандемия разгулялась не на шутку.

Конечно, такие разговоры не добавляли ей популярности ни среди знати, ни среди простого народа, а столь скоротечное воцарение не дало ей возможности сколотить среди элит группы влияния, на которые она могла бы опереться в том шипящем, источающем яд змеином клубке, который зовется дворцовой жизнью.

Августейший супруг, ставший вдруг королем, сразу же ударился во все тяжкие. Особенно после новости о беременности Ольги. Ее фактически заперли в этом замке, пусть и обставив это официальным переносом сюда Штаба Верховного Главнокомандующего. Но, за истекшие полгода, Ольга мало видела своего царственного мужа. Он все больше пропадал «на совещаниях в столице», хотя, неофициально, Ольге, конечно же, шептали о том, что Кароль все больше проводит время на пирушках и приударяет за молоденькими барышнями.

В том, что муж активно «приударяет» у нее не было ни малейших сомнений. Постоянно возбужденный Кароль, страдающий приапизмом, не мог пропустить ни одной юбки, а уж корона вообще «раскрепостила» его во всех смыслах этого слова. Так что, после довольно приятного в этом плане медового месяца, Ольга мужа толком и не видела, проводя долгие тоскливые вечера в компании своих фрейлин, либо рыдая по ночам в подушку.

Впрочем, в последние две недели его визиты в замок участились. Но он приезжал не к ней. Он был одержим идеей победоносной войны за Трансильванию. И печальный опыт разгрома прошлой осенью переодетых в австро-венгерскую форму румынских «добровольцев» ни в чем его не убедил. Наоборот, Кароль считал, что он допустил ошибку, пойдя на поводу у Москвы. Мол, если бы в Венгрию вступила регулярная румынская армия со всеми средствами усиления, то кампания давно была бы уже выиграна.

И было у Кароля много обид. На Россию, за отказ принимать участие в войне. На Ольгу, которая должна была это участие России обеспечить, и, вообще, должна была получить из Москвы много-много всего, в качестве приданого. А разве можно считать помощь Единства достаточной? Нет, в Бухаресте рассчитывали совсем не на это! Разочарование и обида были слишком большими, как у человека, который считал, что, заключив политический брак с племянницей русского Императора, поймал Бога за бороду, и, вдруг, понявшего, что все обстоит ровно наоборот.

Он стал холоден с ней. Кароль хотел получить наследника трона, семья же его, по большому счету, не интересовала. Он хотел Трансильванию. У него была своя идея фикс, и румынский монарх посвящал ей все свободное от гулянок время.

Да, Кароль был уверен в своем историческом предназначении создать Великую Румынию, слава которой воссияет в веках. Хотел стать легендарным Каролем Великим! И с этими своими военными приготовлениями, он совершенно забросил государственные дела, так толком их и не приняв. Королевством правили другие, запустившие свои липкие ручонки в государственные финансы и выколачивающие из крестьян последнее. Никаких реформ в Румынии не проводилось, страна беднела, жирные коты во власти становились все жирнее, а простой народ становился все более нищим. Недовольство масс росло, но никому при Дворе до этого не было никакого дела. Ольга видела, что все летит в тартарары, но ничего не могла с этим поделать.

Они близились к катастрофе. И была лишь надежда на царственного дядю Михаила, который не должен допустить ужасного конца для нее и всей, теперь ее, Румынии. Он, ведь, твердо обещал ей это. И она согласилась выйти замуж. Но разве у нее был выбор?

Ольга всхлипнула, вспомнив о том, какими радужными мечтами были полны она и ее сестры еще три года назад. Еще бы! Дочери могущественного Императора Николая Второго! Завидные невесты с огромным приданым и личным состоянием. И, главное, за ними стояло могущество России!