Вытеревшись насухо, оделась и вышла из купальной. Комнату нетерпеливыми шагами мерил Ган. Рьяно размахивая руками, он указал на труп, из глазницы которого кинжал уже был вынут, протерт и аккуратно укрыт уголком простыни. Мне все стало ясно, брат избавит меня от тела эрт Глесса, а мне предлагается выкинуть грязное белье и замыть кровавое пятно на полу. Я так часто закивала, что Гану пришлось остановить меня. Заметив мое нервное состояние, кузен одними губами прошептал:

— Помни, ты королева Ар-де-Мея!

Я, глубоко вдохнув, снова кивнула, теперь уже спокойней. Отойдя от меня, Ганнвер взвалил труп на плечо, выглянул в слабоосвещенный коридор, убедился, что он пуст в этот предрассветный час, и вышел за дверь.

Не переставая дрожать, я накинула на плечи легкий плащ с капюшоном, захватила кинжал и вышла следом за братом. Дорога моя была недлинной — всего десять шагов, до комнаты Оллирь эрт Лиан — такой же пленницы королевы-змеи, как и я, и моей единственной настоящей подруги в Царь-городе! Остальные остались в прошлой жизни, на руинах Хрустального города — столицы моей родины. Живы ли те, кого я оставила на осколках прошлого? Я запретила себе думать об их смерти! Я обещала вернуться и сделаю это! А они… верю…дождутся меня!

Условный стук в дверь — три длинных и два коротких удара, и в открывшуюся щель спустя минуту высунулась взлохмаченная голова с длинными светлыми волосами. Оллирь выразительно округлила глаза, и я безмолвно показала ей, что случилось, как смогла, но подруга поняла меня, кивнула и, набросив на плечи ажурную накидку, поспешила за мной.

Вернувшись в свою комнату, я быстро скинула окровавленное белье, и Оллирь без лишних слов подняла его, чтобы унести и сжечь в вечном огне, горящем в зале Предков Золотого замка, а я схватила кувшин из умывальни и поспешила за водой.

Барельефы на стенах, изображающие скорбные, угрожающие, хохочущие лица и оскаленные звериные головы, настораживают меня. Их пустые белесые глаза, как будто наблюдают за моими неслышными передвижениями. Я иду, не оглядываясь, и молюсь Хранителю удачи Ретту о помощи.

Спустившись на нижний этаж, где располагалась слабоосвещенная купальня, я нашла колонку, по которой вода из подземных источников под горой поступает прямиком в замок. Применив силу, наклонила кран, и вода с шумом хлынула в кувшин, наполняя его до краев.

Обратно пришлось идти медленней — все-таки кувшин был нелегкой ношей. Каменные львиные и волчьи головы угрожающе скалились со стен! Нет! Это всего лишь игра света, теней и замковых сквозняков — тонкий обман зрения и ничего более! По-детски показала язык своим ночным страхам и прибавила шагу.

В комнате срочно занялась уборкой — вот где пригодилась разорванная сорочка! Потом сброшу все в туалетное отверстие — так и скроются все следы ночного преступления!

Вернувшаяся Оллирь помогла мне заново застелить кровать, и мы дружно выдохнули.

— Кто? — шепнула она.

— Эрт Глесс, — вполголоса ответила я.

— Тварь! — также беззвучно, но эмоционально отозвалась подруга, яростно сверкнув глазами.

Отчего Оллирь так отреагировала на это сообщение, я знала — титулованный мерзавец был одним из тех, кто неоднократно насиловал мою подругу. Что же, я отомстила за нее! Подруге не повезло — у нее не было никакого дара, а у меня он был! Все рожденные за Разломом обладают магией в той или иной степени. Я родилась сильной целительницей, а Ган придумал байку и рассказал ее своей любовнице. Согласно выдуманной лжи — если я стану женщиной, то потеряю свой дар! Беккитта безоговорочно верила Ганнверу, потому что у него тоже был дар. И он заключался в умении убеждать. К сожалению или к счастью, магия брата действовала только на женщин и была бесполезна против мужчин. Если бы не это обстоятельство — меня бы уже давно отдали для постельных утех представителям высшей знати, а то и рыцарям.

Я обняла Оллирь, выказав ей тем самым свою поддержку, и она устало улыбнулась, а после мы распрощались до утра.

Закрыв за ней дверь и придвинув для верности сундук с вещами — так, по крайней мере, я услышу, что ко мне кто-то вошел, легла в кровать и заставила себя закрыть глаза. Сон шел неохотно, но Хранитель ночи Игвейн сжалился надо мной и заключил в свои спасительные объятия.

Утро встретило меня радостным пением птиц за окном, головной болью и недосыпом. Впрочем, последний был и оставался моим постоянным спутником уже на протяжении шести лет, с тех самых пор, как Кровавая королева напала на Ар-де-Мей, явив миру свой истинный облик. А ведь до того дня люди юга утверждали, что твари водятся только на севере — демоны перед Разломом и все остальные за ним, на другом берегу огненной реки Меб. Знали ли жители юга, кто станет ими править? Змея из рода са'арташи — демонов бездны! Поначалу жители южных краев — Золотого берега, Цветущего Дола и прочих — истово сопротивлялись юной владычице, но вскоре были вынуждены сдаться на ее милость, и тогда Беккит по морю достигла берегов Ар-де-Мея и ступила на его вересковые пустоши…

Дверь без стука отворилась. И ко мне вошел один из рыцарей, одетый в золотой плащ, отмечающий принадлежность воина к личной гвардии самой королевы-змеи. Я с отсутствующим видом осталась сидеть на стуле — только короткие ногти до боли вонзились в ладони.

— Ледышка, — позвал меня вошедший, — идем! Золотая королева желает видеть тебя и ждать госпожа не любит! — объявил мужчина с грубым, словно высеченным из камня, лицом.

Поднялась, расправила складки на сером шелке платья и смело шагнула навстречу неизвестности — кто его знает, зачем меня вызывает к себе на аудиенцию Беккитта! Проигнорировала похотливый взгляд очередного самца, только приподняла бровь, давая понять, что мне не по нраву, когда меня вот так хватают за руку.