Города от Урука и Вавилона до Рима, Теотиуакана и Византии, от Багдада и Венеции до Парижа, Нью-Йорка и Шанхая ослепляли людей идеальным образом жизни, возможностью обитать среди башен человеческой креативности. Энкиду представляет человечество в первобытном состоянии, принужденное выбирать между свободой дикости и искусственностью города. Шамхат – персонификация сложной городской культуры. Как и она, города зачаровывают и ослепляют, они обещают воплощение наших способностей и реализацию потенциала [13] .

Рассказ об Энкиду расположен в начале «Эпоса о Гильгамеше», старейшего образца литературы, дожившего до наших дней; в письменном виде он был зафиксирован около 2100 года до н. э. Эпос создан грамотными, высоко урбанизированными шумерами, жившими в Месопотамии, расположенной на территории современного Ирака. Человек, посетивший Урук в период его первого расцвета – около 3000 года до н. э., как это сделал вымышленный Энкиду, был бы поражен. С населением от 50 до 80 тысяч человек, занимавший три квадратные мили [14] , Урук был самым густонаселенным местом планеты. Город, подобно муравейнику, располагался на вершине рукотворного холма, созданного поколениями активности, на слоях мусора и фундаменте разрушенных зданий; поднимаясь над плоской равниной, он был заметен с большого расстояния.

Задолго до того, как войти в город, вы осознали бы его близость, поскольку Урук возделывал окружающие земли, вынуждая окрестности служить своим потребностям. Сотни тысяч гектаров полей, орошаемых с помощью канав, давали пшеницу, кормили овец и позволяли расти финиковым пальмам, а ячмень обеспечивал возможность варить доступное для всех пиво.

Но самыми удивительными были храмы, посвященные богине любви и войны Инанне и богу неба Ану; их громадные зиккураты вздымались над остальными зданиями. Подобно колокольням и куполам Флоренции или лесу небоскребов в Шанхае XXI века, они были безошибочным опознавательным знаком города. Построенный из известняка и покрытый гипсовой штукатуркой, Белый храм Ану отражал свет солнца столь же впечатляюще, как и современный небоскреб. Маяк посреди бескрайних равнин, он отправлял послание цивилизованности и могущества.

Для жителей древней Месопотамии город воплощал триумф человека над природой, искусственный ландшафт, доминирующий над естественным. Городские стены, прорезанные воротами и укрепленные башнями, имели девять километров в длину и семь метров в высоту. Войдя через какие-либо ворота, вы немедленно поняли бы, как именно обитатели Урука одержали победу над природой. Внутреннюю часть города окружали ухоженные сады, дававшие фрукты, травы и овощи. Обширная сеть каналов несла воды Евфрата к центру города. Система укрытых под землей глиняных труб позволяла выводить отбросы десятков тысяч людей за пределы поселения. Через сады и заросли финиковых пальм можно было пройти в лабиринт узких, изогнутых улиц и переулков, застроенных маленькими домами без окон. Они могли выглядеть очень тесно натыканными, но такая застройка создавала городской микроклимат, давала тень и позволяла ветру проходить по улицам и умерять жар месопотамского солнца [15] .

Шумный, тесный, энергичный Урук и его родственники в Месопотамии были уникальным явлением на лике Земли. В одном из текстов, созданных примерно тогда же, когда и «Эпос о Гильгамеше», автор воображает, как богиня Инанна заботится о том, чтобы:

Автор описывает город с огромными зернохранилищами для пшеницы, складами для золота, серебра, меди, олова и ляпис-лазури. Прекрасные вещи со всего мира стекались в город, чтобы порадовать тех, кто обитал в его стенах. Одновременно «в городе звучали барабаны тиги, за его пределами – флейты и инструменты замзам. Его гавань, где бросали гавань суда, была полна веселья» [16] .

«Урук» значит просто «город». Он был первым городом нашего мира более тысячи лет – самым мощным центром урбанизации. Когда люди собирались в большие коллективы, все менялось с удивительной скоростью; граждане Урука были пионерами во многих технологиях, изменивших мир, они создали радикально иной образ жизни, новые способы одеваться, есть и думать. Изобретения, сделанные в этом городе на берегу Евфрата, спустили с привязи новую историческую силу, что не истощилась до сих пор.

Окончание последнего оледенения примерно 11 700 лет назад глубоко изменило жизнь человечества. По всему миру сообщества охотников-собирателей начали культивировать и одомашнивать дикие злаки, в обилии росшие на теплеющей планете. Однако только в Благодатном Полумесяце – полукруге, что тянется от Нила на западе до Персидского залива на востоке через современные Египет, Израиль, Сирию, Ливан, Иорданию, Ирак, юго-восток Турции и западный край Ирана, – обнаружились самые подходящие для сельского хозяйства условия. В этом сравнительно небольшом регионе имеется обширный набор топографических и климатических условий, которые обеспечивают невероятное биоразнообразие. Самым важным для развития человечества было то, что тут имелись дикие предки большинства современных базовых культур – пшеницы, ячменя, льна, гороха, нута и чечевицы, а также большие млекопитающие, которых можно было одомашнить: коровы, козы, овцы и свиньи. За несколько тысячелетий колыбель сельского хозяйства превратилась в колыбель урбанизации.

В 1994 году на Гёбекли-Тепе (Пузатый холм) начали археологические работы под руководством Клауса Шмидта. Удалось обнаружить обширный церемониальный комплекс, состоящий из массивных Т-образных каменных колонн, поставленных кругами. Подобное масштабное сооружение не было создано продвинутым оседлым сельскохозяйственным обществом. Большие камни весом в 20 тонн вырубили и перенесли на холм 12 тысяч лет назад (возведение Стоунхенджа, по контрасту, началось пять тысяч лет назад). Открытие перевернуло общепринятые представления. Комплекс был свидетельством того, что охотники-собиратели могли кооперироваться в по-настоящему большом масштабе. По оценкам ученых, чтобы изготовить известняковые мегалиты и доставить их на холм, вместе должны были работать как минимум 500 человек из разных племен. Мотивацией могло быть поклонение богу или богам, о которых мы ничего не знаем, исполнение священного долга. Нет признаков того, что на Гёбекли-Тепе кто-то жил, – это было место паломничества и поклонения.