В ней было что-то необыкновенно чистое, наивное, чего не было в других сиренах. Доброта в жестах, обращенных к Анхелю. Восхищение мелочами: она один раз замерла перед цветочным магазином: у ее ног стояли горшки с маленькими розами всех цветов, от коралловых до фиолетовых. Она долго выбирала цвет, Анхель с улыбкой сказал что-то продавцу – в машину им погрузили розы семи разных цветов. Катарина расплакалась от счастья, глаза сияли смехом и радостью, Анхель качал головой, подтрунивал и вытирал ей слезы.

– Это же ерунда, – услышал Ардо. – Что ж ты так убиваешься?

– Мне никто никогда не дарил столько…

Откуда он ее забрал? В какой оранжерее растили ее, что она так и не обзавелась шипами? Ардо ломал голову.

Катя под руку с Анхелем вошла в ювелирный. Это был большой магазин с двумя залами, двумя охранниками и сложной пропускной системой. Увидев украшения, она поняла, почему тут так все строго. Кажется, в последний раз она видела такое богатство и красоту в Алмазном Фонде. Катя крутила головой, пытаясь разглядеть все украшения в витринах.

Анхель провел ее во второй зал, где к ним подошла элегантно одетая женщина.

– Я хочу увидеться с Давидом, – сказал он ей. Она кивнула и исчезла за матовой дверью. Через некоторое время она вышла оттуда и пригласила их войти.

Кабинет владельца ювелирного магазина был небольшим, но очень уютным. Деревянные панели, книжные полки, верстак с множеством ящичков, пара столов с компьютерами, за которыми сидели дизайнеры.

У входа в отдельный закуток стоял мужчина средних лет в потертых джинсах и майке, но его с головой выдавала фирменная оправа очков и дорогие часы на запястье. Он с улыбкой пожал Анхелю руку и представился Кате:

– Давид.

Анхель сразу перешел к делу.

– Катарине необходимо выбрать украшение на праздник. Ты же помнишь про мой юбилей?

– Конечно помню.

– Я подумал, что колье с сапфирами подойдет под ее цвет глаз.

Внимательный взгляд ювелира скользил по лицу Кати, отмечая глубокую синеву глаз, белую кожу, полные губы.

– Да, думаю подойдет. Анхель, – Давид слегка наклонился к нему, – ты же помнишь, что это фамильное украшение?

– Да.

Анхель достал документы и передал их Давиду.

– Катарина – моя внучка. Так что можешь не переживать, я не свихнулся и бес в ребро мне не ударил.

Он подмигнул ювелиру.

Давид нахмурился и посмотрел на Катю внимательнее.

– Ты никогда не говорил…

– Знаю. Теперь говорю. И бумаги оставь себе, – Анхель не стал брать протянутые ювелиром документы. – Потом все изучишь.

– Ну, хорошо, – ювелир отложил бумаги. – Подождите, сейчас я достану украшения из хранилища, и мы что-нибудь подберем.

Давид вышел из кабинета в коридор хранилища, набрав кодовый пароль.

Но, оказавшись внутри, он не пошел к сейфам, а прижался спиной к стене коридора. Постоял так немного, потер переносицу, поправил очки, достал из кармана джинсов телефон и отправил сообщение:

«Как Вы и говорили. Она здесь».

И пошел к ячейкам.

Ювелир вернулся довольно скоро, в руках у него был плоский и широкий бархатный футляр. Он подошел к Кате и, сбросив замочек с петли, открыл крышку. Катя задохнулась от красоты.

Сапфиры были огромными синими каплями, обрамленными в бриллианты.

– Это слишком… слишком…

Катя даже не могла подобрать слова.

– Я вам помогу.

Давид повернул ее кресло к зеркалу, встал позади, опустил ей на грудь колье, собрал волосы наверх и, подтянув колье, закрыл замок.

– Волосы лучше поднять.

Он затянул ее локоны в пучок на затылке.

– Это даже лучше, чем я себе представлял, – Анхель с восторгом смотрел на то, как украшение придает чертам Катарины царственность. У нее даже осанка сама по себе стала лучше. «Вес власти», – так он это зовет.

Катя про себя удивлялась, что такое массивное украшение оказалось легче, чем она думала. Но тут она поймала в отражении взгляд Давида и ей стало не по себе. Он по-прежнему держал ее волосы, но его глаза хищно блестели за очками, а полные губы были слегка приоткрыты.

– Мы его возьмем вместе с серьгами и кольцом.

– Да, сеньор Морено.

Давид щелкнул замочком ожерелья и снял его с Кати. Она с облегчением расправила волосы, стараясь избавиться от ощущения его прикосновений.