Шрифт:
Одна из его главных идей заключается в том, что перенос следует рассматривать как дефицит реальных человеческих отношений, «затруднения в установлении контакта, достижении эмоциональной гармонии в отношениях между врачом и пациентом» [5] . Чувства при переносе возникают для компенсации недостаточной эмоциональной связи. Поэтому Юнг утверждает следующее:
Если вы действительно пытаетесь находиться на одном уровне с пациентом, не выше и не ниже, если у вас есть верная установка, верное ощущение, то у вас будет значительно меньше неприятностей с переносом. Это полностью не спасет вас от него, но я почти уверен, что в вашей работе не возникнут такие неприятные формы переноса, которые, по сути, являются гиперкомпенсацией недостаточной эмоциональной связи [6] .
5
Ibid, par. 331.
6
Ibid, par. 337.
Здесь Юнг прямо указывает на различие между переносом и полноценными эмоциональными человеческими отношениями аналитика и пациента. Идея, что перенос является гиперкомпенсацией недостатка реальных человеческих отношений, вытекает из взгляда Юнга на перенос как на особую форму проекции, искажающей любые отношения. Следовательно, при развитии зрелой личности или индивидуационного процесса происходит трансформация существующих при переносе чувств (устранение проекций). Разумеется, при наблюдении за этим процессом следует ясно себе представлять отличия переноса и контрпереноса от отношений, которые мы можем с уверенностью назвать истинными отношениями, или реальной эмоциональной связью. Именно эта тема подробно обсуждается в данной книге.
Основной вклад Юнга в разработку данной темы обозначен в его большом эссе «Психология переноса» [7] . В нем Юнг концентрирует свое внимание на отношениях переноса, которые возникают в процессе глубинного анализа:
Вероятно, не будет преувеличением сказать, что практически все случаи, требующие длительного лечения, сосредоточены вокруг феномена переноса и что успех или неудача в лечении накрепко связаны с ним [8] .
7
Jung, “The Psychology of the Transference” in The Practice of Psychotherapy, CW 16.
8
Ibid, p. 164.
В этой работе для интерпретации переноса Юнг использовал ряд иллюстраций, взятых из алхимического труда «Rosarium philosophorum» (1550); вполне возможно, что он уже раньше вел внутренний диалог с этими символическими образами об отношениях, которые алхимики называли мистическим бракосочетанием, или coniunctio. Во всяком случае это может послужить примером стремления Юнга избежать абстрактной терминологии при описании психических явлений. В другом своем труде он пишет:
При описании процессов жизнедеятельности психики я намеренно и сознательно отдаю предпочтение мифологическому мышлению и языку, более выразительному и более точному по сравнению с абстрактной научной терминологией, которая имеет обыкновение играть на том, что ее теоретические формулировки в один прекрасный день могут быть превращены в алгебраические выражения [9] .
9
Jung, Aion, CW 9ii, par. 25.
Содержательное эссе Юнга чрезвычайно стимулирует процесс мышления, поэтому я настоятельно рекомендую прочитать эту книгу. Хотя при ее чтении психотерапевту будет довольно трудно понять, как следует поступать с переносом и контрпереносом в ежедневной практике. Юнг писал это эссе «не для начинающих, которых в первую очередь следует инструктировать на эту тему», он постоянно утверждает, что «читатель не найдет здесь отчета о клиническом взгляде на перенос» [10] .
10
Jung, “The Psychology of the Transference”, CW 16, p. 165.
И все же мне кажется, что аналитику очень важно относиться к себе как к «начинающему», чтобы постоянно задавать себе вопрос, что происходит между ним и его пациентами. Такое отношение соответствует высказыванию Юнга, что «каждый новый случай, требующий серьезного лечения, является открытием и каждый шаблонный шаг заводит в тупик» [11] . Неоднократно он указывал на то, что человеку всегда следует быть открытым по отношению к уникальности каждой живой души; например:
11
Ibid, par. 367.
Психологические теории – дьявольская вещь. Разумеется, нам необходимы некие точки отсчета для ориентации и определения системы ценностей; но их всегда следует рассматривать только в качестве вспомогательных концепций, которые в любой момент можно отложить в сторону. До сих пор мы так мало знаем о человеческой душе, что можно считать нелепой саму мысль, что мы настолько продвинуты, чтобы строить общие теории. Вне всякого сомнения, теория является самым лучшим прикрытием для невежества и недостатка опыта, но тогда последствия ее применения становятся удручающими: появляются нетерпимость, поверхностность и научное сектантство [12] .
12
Jung, “Psychic Conflicts in a Child” in The Development of Personality, CW 17, p. 7.
Юнг признавался:
Мой собственный опыт научил меня держаться как можно дальше от терапевтических «методов», как и от диагнозов. Огромное разнообразие человеческих индивидуальностей и их неврозов привело меня к тому, что идеальный подход к каждому случаю предполагает минимум априорных предположений. Естественно, что в идеале вообще не должно быть никаких допущений [13] .
Конечно, Юнг знал, что в принципе это невозможно («поскольку утверждение, что человек является самим собой – это одно из самых серьезных допущений и самых серьезных следствий») [14] , но он постоянно подталкивал своих студентов к тому, чтобы искать собственный путь:
13
Jung, “The Realities of Practical Psychotherapy” in The Practice of Psychotherapy, CW 16, par. 543.
14
Ibid.