Шрифт:
И тут же потекли мысли о том, что это именно мысли не дают подумать о самом главном. Надо просто избавиться от всех мыслей, и тогда, в пустоте, где больше ничего нет, главное станет видно само!
– Хорошая мысль, – захихикала ехидная мысль, усевшись ему на кончик носа.
Нос зачесался. Нетот понимал, что ничего у него на носу не сидит, но невольно принялся его морщить и понял, что может не только вертеть головой, но еще морщить нос. Мысль захихикала и слетела с его носа. Нетот тут же ловко плюнул в нее. И, похоже, даже попал, потому что она с писком улетела куда-то вверх за голову и принялась там кувыркаться, заливаясь смехом.
Тут мысли Нетота совсем начали путаться, сплетаясь в два потока:
– Еще могу… все отвлекает… шевелить губами и языком… от главного… и дышу!.. что же тогда… раз дышу, значит… главное?… живу!
Так Нетот почти стал философом, сочинив свою первую философскую мысль: «Я дышу – значит, я живу!» И посчитал, что это и есть главное. В следующий миг пришло легкое сомнение, и он уточнил: «Это может быть главным!» Еще через какое-то время вдруг промчалось вспышкой: «И это жизнь?! Да сдалась она такая-то!»
Но в этот миг он почувствовал, что может еще шевелить ногами ниже колен, и принялся ими шевелить. Странно, но там внизу, похоже, ничего не было. Расщелина, в которую он провалился, сжалась до узкой трубы, и Нетот, видимо, застрял в ней на самом выходе в какое-то неведомое пространство.
Он болтал ножками, силясь проскочить ниже, и все мысли о главном ушли, потому что именно это стало главным. Недолго помучавшись, Нетот породил следующее философское откровение: главная мысль – это мысль о главном!
Ядовитая мысль возле его уха захихикала: «А главное – это то, чего тебе сейчас больше всего хочется!»
– А хоть бы и так?! – вступил Нетот в спор с собственной мыслью, ощущая себя весьма глупо.
– А не пожалеешь?
– Никогда! – в запале воскликнул Нетот и понял, что еще может кричать. Благо, никто не слышит.
– А можно и наоборот, – съязвила мысль. – О чем думаешь, как о главном, то и главное!
Но осмыслить это Нетот не сумел, потому что в этот миг пришла мысль, что снизу что-то должно быть. Или кто-то. Нетот поболтал еще ногами и почувствовал, что снизу словно жидкость.
– А если этот кто-то подплывет снизу и откусит ноги?! – от этой дурацкой мысли ноги его непроизвольно поджались, а тело уперлось в стенки трубы.
– Лучше бы ты этого не делал! – захихикала ядовитая мысль.
– Почему?
– А вдруг расширишь проход?
– И что? – подумал Нетот, но тут же сообразил: снизу пустота, и неизвестно, сколько там лететь до дна…
Он резко расслабился, чтобы не давить на стенки, и в тот же миг скользнул вниз, в ужасе думая, что самое главное – это то, что он дурак!
Труба, однако, снова сжалась и успела ухватить его за голову. Теперь он висел всем телом в пустоте, не шевелясь, и думал, оторвется ли голова, долго ли выдержит шея, и как он сможет дышать. Последнее оказалось самым страшным. Шея как-то держала, хотя и похрустывала, но воздуха стало не хватать, и Нетот почувствовал, что задыхается.
От этого ощущения он ожил, постарался руками упереться в края трубы, чтобы вырвать из нее голову, изогнулся и уперся в нее ногами, но труба не отпускала, несмотря на все усилия. Сознание начало покидать Нетота. В последнем усилии он задергался, стараясь вырваться из этой чудовищной ловушки, и не справился.
Свет погас, и последняя мысль, что у него мелькнула: «Откуда здесь свет, чтобы гаснуть, если кругом тьма?»
Но свет определенно гас в его глазах, и это вдруг стало самым главным…
– Почему я не вижу света в темноте?… Вот же он!
Во тьме
Свет погас, и это несло облегчение, но в следующий миг Нетот рухнул в какую-то вонючую жидкость, и его легкие начали вопить, что они задыхаются.
– Ну и что? – размягченно думал Нетот, пытаясь сохранить то удивительное ощущение ухода, которого только что достиг. – Наверное, замерзать так же сладко…
Но легкие вопили так страшно, что ехидная мысль возмутилась и принялась пинать его прямо в то, что испытало сладость ухода: «Придурок, сдохнешь!»
– Так я, вроде, уже помер… – вяло отмахивался от нее Нетот.
– Не-а… Это ты себе придумал такую сладкую смерть! Вот сейчас начнется настоящая!
Тут до Нетота прорвались крики легких, и он очнулся. И принялся барахтаться, словно сумасшедший.
Ехидная мысль залилась смехом: «Ты совсем дурак! То спишь, то несешься куда-то! А куда ты несешься, придурок?!»