Шрифт:
Мужи апостольские. Священномученик Иустин Философ
В сочинениях мужей апостольских, в частности, у священномучеников Игнатия Богоносца и Иринея Лионского, встречается такое понимание имени, которое близко к библейскому. Нередко имя отождествляется с его носителем [189] . Кроме того, в эпоху мужей апостольских получает дальнейшее развитие тема вселенского значения имени Сына Божия, впервые прозвучавшая у апостола Павла [190] . Эта тема, в частности, присутствует в «Пастыре» Ерма, апокрифическом апокалипсисе II века. Там мы читаем следующие строки: «Имя Сына Божия велико и неизмеримо, и оно держит весь мир <…> Он поддерживает тех, которые от всего сердца носят Его имя. Он сам служит для них основанием, и с любовью держит их, потому что они не стыдятся носить Его имя» [191] . В той же книге развивается тема страдания за имя Сына Божия, характерная для Деяний апостольских и Апокалипсиса. Ерм описывает видение двенадцати гор: одна из них, «на которой деревья полны всяких плодов, означает верующих, которые пострадали за имя Сына Божия». О значении пострадавших за имя Сына Божия Пастырь говорит: «Пострадавшие за имя Господне почтенны у Бога, и всем им отпущены грехи, потому что пострадали за имя Сына Божия <…> Вы, страдающие за имя Божие, должны прославлять Господа, что удостоил вас носить Его имя, ибо исцелятся все грехи ваши» [192] .
189
Подробнее о богословии имени у Игнатия и Иринея см. в: Hausherr I. The Name of Jesus. The Names of Jesus Used by Early Christians. The Development of the 'Jesus Prayer'. Cistercian Studies 44. Kalamazoo, Michigan, 1978. P. 12–20.
190
Фил. 2:9–11.
191
Ерм. Пастырь. Книга 3: Подобия 9, 14 (Цит. по: Ранние Отцы Церкви. Антология. Брюссель, 1988. С. 239–240).
192
Там же. Подобия 9, 28 (С. 246–247).
Из писателей II века наиболее интересен с точки зрения учения об имени Божием священномученик Иустин Философ (1-я половина II в.), автор апологетических сочинений, адресованных как эллинам, так и иудеям. Иустин различает между, с одной стороны, именем в собственном смысле и, с другой, именем, приложенным к предмету ( , ); он различает также между именем природным и условными названиями, наименованиями (, —) [193] . В частности, во «Второй Апологии» Иустин утверждает, что у Бога Отца нет имени: все имена, применяемые по отношению к Нему, указывают лишь на отдельные Его энергии (действия, дела). Значение имени Сына Божия, по мнению Иустина, тоже неизвестно:
193
См.: Andia Y. de. Jesus, Seigneur et Christ. Trinite et Christologie chez Irenee de Lyon et Basile de Cesaree. – Paper at the International Encounter of Patrologists of East and West on the Theme 'Christ according to Greek and Latin Fathers of the First Millenium in Europe (Vienna, 7–10.06.2001).
<…> Отцу всего, нерожденному, нет определенного имени. Ибо если бы Он назывался каким-нибудь именем, то имел бы кого-либо старше Себя, который дал Ему имя. Что же касается слов «Отец», «Бог», «Творец», «Господь» и «Владыка», – это не суть имена, но названия , взятые от благодеяний и дел Его. И Сын Его, Который один только называется собственно Сыном, Слово, прежде тварей сущее с Ним и рождаемое от Него, когда в начале Он все создал и устроил, – хотя и называется Христом, потому что помазан и потому что через Него Бог устроил все, но и это самое имя содержит неизвестное значение, так же как и наименование «Бог» не есть имя , но мысль, всажденная в человеческую природу, о чем-то неизъяснимом. Но Иисус имеет имя и значение человека, Спасителя; ибо Он и сделался человеком <…> и родился по воле Бога и Отца <…> [194]
194
Иустин. 2-я Апология 6 (Цит. по: Сочинения святого Иустина философа и мученика. Пер. прот. П. Преображенского. М, 1892. С. ПО-111).
В «Увещании к эллинам» Иустин, касаясь вопроса об имени Божием, говорит о неименуемости Бога: именно в этом смысле он толкует библейское имя Божие «Сущий». Развивая мысль о зависимости Платона от Моисея (одна из характерных тем раннехристианской апологетической литературы), Иустин пишет:
[Платон] узнал в Египте, что Бог, посылая Моисея к евреям, сказал ему: «Я есмь Сущий», из чего Платон понял, что Бог сказал пророку не собственное Свое имя. Действительно, Бога нельзя назвать никаким собственным именем. Ибо имена существуют для обозначения и различения предметов при их множестве и разнообразии, но никого прежде не было, кто бы дал Богу имя, и Он не имел нужды давать Самому Себе имя, будучи только один, как Он Сам свидетельствует через пророков Своих, говоря: «Я Бог первый и последний, и кроме Меня нет другого Бога» [195] . Поэтому <…> Бог, посылая Моисея к евреям, не упоминает ни о каком имени Своем, но таинственно обозначает Себя посредством причастия («Сущий») и тем самым дает знать, что Он есть един. «Я – Сущий», – говорит Он, противопоставляя Себя, как Сущий, тем, которые не существуют, дабы прежде заблуждавшиеся познали, что они были привязаны не к сущим, а к тем, которые не существуют [196] .
195
Ис. 44:6.
196
Иустин. Увещание к эллинам 20–21 (Цит. по: Сочинения святого Иустина философа и мученика. С. 425–426).
В приведенных отрывках уже намечены основные аспекты раскрытия темы имени Божия в восточно-христианской патристической традиции. Утверждается, во-первых, что Бог неименуем; во-вторых, что все имена Божии заимствованы от Его благодеяний и имеют относительный характер; в-третьих, что имя «Иисус» указывает на Христа как Человека и Спасителя.
Тема имени «Иисус» получила дальнейшее развитие в «Диалоге с Трифоном-иудеем», представляющем для нас особый интерес. В этом апологетическом сочинении Иустин дает толкование имени «Иисус» применительно к различным персонажам Ветхого Завета. Основное внимание уделяется рассказу из Книги Чисел о переименовании Осии (Hoshua), сына Навина, в Иисуса (Yehoshua) [197] . В еврейской Библии разница между двумя именами состоит в добавлении к имени Осии первой буквы имени Яхве, что придает новому имени теофорный характер [198] ; меняется также значение имени: если Осия означает «спасенный», то Иисус – в той форме, в какой это имя употреблено в Книге Чисел – означает «спасение Яхве» («спасение Господне») [199] .В эпоху после вавилонского плена более употребительным станет форма (Yeshua – Яхве спасает): именно в такой форме это имя получит Христос. Однако в Септуагинте оба имени передаются как (Иисус), т. е. воспринимаются как абсолютно идентичные по звучанию и, следовательно, по значению. Это и дало повод христианским авторам (Варнаве, Иустину Философу, Клименту Александрийскому, Оригену, Евсевию, Кириллу Александрийскому и др., а на Западе Тертуллиану, Лактанцию и др.) к созданию типологических построений вокруг имени Иисуса Навина.
197
См.:Числ. 13:17.
198
Об имени …. в составе собственных имен см.: Лебедев Виталий, протоиерей. Библейские собственные имена в их религиозно-историческом значении. Пг, 1916. С. 113–115.
199
Греч, . См.: Филон Апександрийский. О перемене имен 121 (Les oeuvres de Philon d'Alexandrie 18: De mutatione nominum. Introduction, traduction et notes par R. Arnaldez. Paris, 1964. P. 86). Трактат Филона «О перемене имен», представляющий собой развернутое мистико-аллегорическое толкование на Быт. 17:1–6 и 17:15–22, является первой попыткой перенесения библейского богослопия имени на греческую почву. Интерпретация Филона оказала влияние на последующих христианских толкователей Библии, в частности, на Иустина и Оригена.
Не зная еврейской Библии, Иустин, однако, демонстрирует такое понимание богословия имени, которое весьма близко к библейскому. Последнее не случайно: Иустин был знаком с сочинениями Филона, первым применившего характерный для александрийской традиции аллегорический метод истолкования к библейским текстам; в самом же аллегорическом методе большое внимание уделялось толкованию имен. Можно, по-видимому, говорить о том, что александрийская экзегеза, хотя имела небиблейские корни, исходила из того же понимания имени, что и Библия: имя в ней воспринималось не как нечто добавленное к его носителю, а как таинственный символ, имеющий онтологическую связь с тем, кого он означает.
Согласно Иустину, таинственное имя Бога, открытое Моисею (т. е. имя Яхве) было не чем иным, как именем «Иисус», потому и имя Иисус в применении к сыну Навину толкуется им как имеющее глубокий преобразовательный смысл:
В книге Исхода Моисей таинственно возвестил <…> что имя Самого Бога, которое, по его словам, не было открыто ни Аврааму, ни Исааку, ни Иакову, было Иисус. Сказано так: «И сказал Господь Моисею: Скажи этому народу: Вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем твоим, чтобы Он охранял тебя в пути, чтобы ввел тебя в землю, Мною приготовленную для тебя. Внимай Ему и слушайся Его, не восставай против Него, ибо Он не простит тебя; потому что имя Мое на Нем» [200] . Итак, кто ввел отцов наших в землю? Вникните, наконец, что это был за муж, названный именем Иисус, а прежде именовавшийся Авсием. Если вы обратите на это внимание, то поймете, что имя Того, Который говорил Моисею «имя Мое на нем», было «Иисус» [201] .
200
Исх. 23:20–21.
201
Иустин. Диалог с Трифоном-иудеем 75 (Цит. по: Сочинения святого Иустина философа и мученика. С. 255–256).
Обращаясь к еврейскому обычаю перемены имен, Иустин усматривает в нем особый смысл, в частности, когда речь идет о перемене имени Осии (Иустин передает это имя как «Авсий») в Иисуса. В чем смысл имени Иисус применительно к сыну Навину? По мнению Иустина, имя Иисус, данное сыну Навину, прообразовательно указывает на Иисуса Христа:
Иисуса, как я несколько раз говорил прежде, того самого, который назывался Авсием и был послан с Халевом для обозрения в землю Ханаанскую, Моисей назвал Иисусом. Ты не ищешь причины, почему он это сделал, не сомневаешься, не расспрашиваешь; поэтому от тебя скрыт Христос; и, читая, ты не понимаешь, и даже теперь, когда слышишь, что Иисус есть Христос наш, ты не рассуждаешь, что это имя дано ему не напрасно и не случайно. Но ты богословствуешь о том, почему прибавлено одно «а» к прежнему имени Авраама, и с важностью рассуждаешь, почему одно «р» прибавлено к имени Сарры, а почему у сына Навина отеческое имя «Авсий» изменено на имя «Иисус», ты не исследуешь. Не только переменено его имя, но также он сделался преемником Моисея; он один <…> ввел оставшийся в живых народ во святую землю <…> и разделил ее по жребию тем, которые вошли с ним. Так и Иисус Христос возвратит рассеяние людей и разделит каждому благую землю, только другим образом. Ибо первый дал им временное наследие, потому что он был не Христос Бог, ни Сын Божий; а Иисус Христос после святого воскресения даст нам вечное владение. Первый остановил солнце, будучи наперед переименован именем Иисуса и получивши силу от Духа Его [202] .
202
Там же 113 (С. 313–314).