Шрифт:
Есть у нас духовные заклинания – имя Господа нашего Иисуса Христа и сила креста. Это заклинание не только изгоняет дракона из своего логовища и ввергает в огонь, но даже исцеляет раны. Если же многие, хотя и произнесли [это заклинание], но не исцелились, то это произошло от маловерия их, а не от бессилия произнесенного имени; точно так многие прикасались к Иисусу и теснили Его, но не получили никакой пользы, а кровоточивая жена, прикоснувшаяся не к телу, но к краю одежды Его, остановила долговременные токи крови. Имя Иисуса Христа страшно для демонов, страстей и болезней. Итак, станем им украшаться, им ограждаться [364] .
<…> Крест через неученых убедил и обратил целую вселенную, убедил не в предметах маловажных, но в учении о Боге, истинном благочестии, евангельской жизни и будущем суде; он сделал философами всех – земледельцев, неученых. Видишь, как «немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков?» [365] Оно распространилось по всей вселенной, покорило всех своей власти, и, тогда как бесчисленное множество людей усиливалось истребить имя Распятого, соделало противное. Это имя прославлялось и возрастало более и более, а они погибали и исчезали: живые, восставая против Преданного смерти, не могли сделать ничего. Потому, если язычник назовет меня безумным, то обнаружит крайнее безумие, так как почитаемый от него безумным, оказываюсь мудрее мудрого; если он назовет меня бессильным, то обнаружит собственное еще большее бессилие; так как что благодатью Божиею совершили мытари и рыбари, того и философы, и риторы, и властелины, и вообще вся вселенная при бесчисленных усилиях не могли даже и представить. Чего не сделал крест? Он ввел учение о бессмертии души, о воскресении тел, о презрении благ настоящих и стремлении к благам будущим; он сделал людей ангелами; им все и везде стали любомудрыми и способными ко всякой добродетели [366] .
364
Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к Римлянам 8, 6 (Творения. Т. 9. С. 578–579).
365
1Кор. 1:25.
366
Иоанн Златоуст. Беседы на 1-е Послание к Коринфянам 4, 3 (Творения. Т. 10. СПб., 1904. С. 34–35).
Мы можем суммировать учение святителя Иоанна Златоуста об имени Божием и об имени Иисусовом в следующих тезисах:
1. Имя Божие свято и страшно, оно «достохвально по существу своему».
2. Имя Божие обладает чудотворной силой.
3. Произносимое «с верою», имя Божие действует в таинствах.
4. Из ветхозаветных имен Божиих преимущественной святостью и силой обладает имя «Сущий», однако имя Христа не уступает ему по силе и святости.
5. Имена Лиц Святой Троицы обладают одинаковой силой и взаимозаменяемы.
6. Различные имена Христа тоже взаимозаменяемы. Все имена Христа относятся к обоим Его естествам.
7. Имя Христа обладает такой же чудотворной силой, какой обладает Сам Христос.
8. Имя Христово действует наравне с крестом Христовым: через то и другое действует сила Божия.
К сказанному следует добавить несколько слов о так называемом «Послании к монахам», надписанном именем Златоуста, но в действительности ему не принадлежащем [367] . «Послание» было весьма популярно в среде византийских исихастов XIII–XIV веков и рассматривалось в качестве нормативного текста о молитве Иисусовой. Формула молитвы Иисусовой – «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» – приведена в послании несколько раз, что само по себе свидетельствует о достаточно позднем происхождении послания [368] . Имя Иисуса Христа воспринимается автором послания не только как источник благодатной силы, но и как объект молитвенного призывания. В послании содержатся знаменитые слова о непрестанном хранении имени Иисуса Христа в сердце:
367
Об этом тексте см., в частности: Hausherr I. The Name of Jesus. P. 214–220.
368
О времени распространения молитвы Иисусовой речь пойдет в Главе III.
Имя Господа нашего Иисуса Христа, сходя в глубину сердца, смиряет дракона, владеющего помыслами, а душу спасает и животворит. Потому непрестанно сохраняйте в сердце имя Господа Иисуса, чтобы сердце поглотило Господа и Господь – сердце, и таким образом два стали едино [369] .
В поздневизантийский период эти слова неоднократно цитировались авторами, разрабатывавшими учение об умно-сердечной молитве Иисусовой. Благодаря атрибуции «Послания к монахам» Иоанну Златоусту этот святитель IV века вошел в историю не только как великий богослов и проповедник, но и как один из основоположников «умного делания». Во всяком случае, именно так воспринимали Златоуста монахи в поздней Византии и на Руси.
369
Иоанн Златоуст. Послание к монахам (PG 60, 753).
Сирийская традиция
Следующим после Златоуста крупным византийским писателем, разрабатывавшим тему имен Божиих, был Дионисий Ареопагит. Однако прежде чем перейти к рассмотрению его учения о божественных именах, следует сказать несколько слов о том, как данная тема раскрывалась в сирийской богословской традиции. Это необходимо не только ввиду предполагаемой связи между Дионисием Ареопагитом и сирийской традицией [370] , но и ввиду того, что сирийская традиция, в отличие от греческой, на ранних этапах (II–V вв.) не претерпела глубокого влияния античной философской мысли и потому в большей степени сохранила близость к библейскому образу мышления, типу языка и способу изложения. Это хорошо видно на примере преподобного Ефрема Сирина, в своем творчестве предвосхитившего развитие темы имен Божиих в Ареопагитском корпусе.
370
Подробнее об этом см. в: Louth A. Denys the Areopagite. London, 1989 P. 79–81.
Преподобный Ефрем Сирин
Будучи современником Великих Каппадокийцев, преподобный Ефрем (ок. 306–373) боролся с теми же ересями, что и они (главным образом, с арианством), однако использовал другие средства: языку богословских трактатов он предпочитал язык богослужебных гимнов, а греческому типу изложения, тяготеющему к абстрактным философским дефинициям, – семитский тип, основанный на образах и метафорах, взятых из реальной жизни. В своем учении об именах Божиих Ефрем не расходится принципиально с каппадокийскими Отцами, хотя и рассматривает тему в несколько иных аспектах.
Свести в систему мысли Ефрема Сирина об именах Божиих, разбросанные по его многочисленным прозаическим и поэтическим произведениям, непросто [371] . Кажется, можно с достаточным основанием говорить о том, что он различает три категории божественных имен. К первой относится имя Божие “Сущий” (сир. , являющееся транскрипцией еврейского «Я есмь»). Это – nomen proprium Бога, оно указывает на Его сущность:
«Моисею открыл Он Имя: “Сущим” назвал Он Себя, ибо это есть имя Его сущности [372] .
И никогда не называл Он этим именем кого-либо другого,
хотя [другими] Своими именами Он называет многих. Этим именем Он научает нас,
что только Он один есть Сущность, и никто другой. Хотя все имена славят Его величие и достойны прославления,
именно это имя Он оставил для чествования Его сущности <…> [373]
371
Более подробное изложение темы имен Божиих у Ефрема см. в: Brock S. The Luminous Eye. Kalamazoo, Michigan, 1985. P. 60–66; Hausherr I. The Name of Jesus. P. 42–52.
372
Сир. ’ буквально означает «бытие». В богословском языке употребляется в качестве эквивалента греч. (сущность), а также – иногда – для перевода греч. (ипостась, напр. в Евр. 1, 3).
373
Гимн против ересей 53, 12 (Des heiligen Ephraem des Syrers Hymnen Contra Haereses. Herausgaben von E. Beck. Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium 169. Scriptores syri 76. Louvain, 1957. S. 204).
Ко второй категории относятся так называемые «совершенные и точные» имена Божии [374] : это прежде всего имена Ипостасей Святой Троицы – Отец, Сын, Дух Святой. «Совершенные» имена воспринимаются Ефремом как откровение сокровенности Божией: именно через них человек достигает Бога [375] . Впрочем, достигает, но не постигает; имена остаются тем пределом, за который человек не может переступить, ибо за ним находятся таинственные и непостижимые глубины сущности Божией:
374
Гимн о вере 44, 2–4 (Des heiligen Ephraem des Syrers Hymnen De Fide. I lerausgaben von E. Beck. Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium 154. Scriptores syri 73. Louvain, 1955. S. 141).
375
Brock S. The Luminous Eye. P. 63.