— Тащи старуху, живо! — взревела публика у центрального столика.

Два усатых головореза возникли за спиной оракула, за шкирку схватили бедную бабку и потащили к столу.

— Покажи нам Помойку, оракул! — ма-шутцу вспорол кожу на лице старухи, провел своим артефактным клинком у орущей бабки по шее. — Показывай Помойку старая, не заставляй ждать!

Бедняжка оракул была в настоящем ужасе. Старушка совсем не понимала за что с ней так и чем она заслужила подобный кошмар. В глазах пенсионерки читалась вся боль этого мира, на пол полетели все её крошечные сбережения.

— Покажи Помойку и проживешь подольше! — прошипел всё тот же усатый, с размаха всадил свой клинок бабке в горло. Брызнула кровь, хрустнули перерубленные позвонки, изогнутый тесак практически отделил седую голову от дряхлого тела. — Показывай!!

Цепляясь за жизнь, оракул дернула со своей груди массивные бусы, бросила на стол. Обливаясь кровью, старушка пробулькала слова-активаторы, повела ладонью. Стеклянное ожерелье вспыхнуло неоновым светом, спроецировало вокруг себя ожившую картинку. Анна со всех ног побежала к столу. Расталкивая других таких же зевак, суккуб с боем продралась через кучу возбужденного народа, кое-как протиснулась ближе к событиям. В Помойке творился ад.

Голограмма умирающего оракула транслировала настоящий хаос и бойню. Затаив дыхание все присутствующие наблюдали какой мрак сейчас происходит в главном отстойнике Серединного мира. Помойку разрывало на части. Изображение менялось одно за другим, демонстрируя полчища экзекутов, земляных червей, огромные телеги и цепи, лужи кипящей крови. Обезумевший народ бежал кто куда, изголодавшаяся нечисть лезла со всех щелей, яркими всполохами разгорались небеса и сыпали на землю горящие метеоры. Тысячи тел, сотни трупов, горы всевозможного барахла и брошенной амуниции, дохлые каменщики, ворьё, разрушенные постройки и лезущие из своих нор уникальные монстры. Помойка буквально выворачивала наизнанку все свои карманы.

Взгляд Анны приковала голограмма болот. Бусы каменеющей пенсионерки демонстрировали испещренную ямами и рытвинами затопленную низину, дерущихся между собой местных туземцев, кучи хитина, трупы болотников и огромный холщовый мешок, весь в дырках. Там же валялись оторванные руки и ноги, явно человеческие, десяток жетонов качеством не ниже реликтового и россыпь заостренных костей. Заточка была настолько филигранной, что даже через блеклое марево голограммы можно было заметить холодный блеск режущей кромки. В грязи неподалеку лежало небесное точило.

— Да мне бы этого на всю жизнь хватило… — выдохнул из толпы какой-то карлик, голодным взглядом уставился на изображение небесного точила.

— Реликтовые жетоны…

— Доспехи болотников!

— Шкуры экзекутов! — словно загипнотизированная, толпа перечисляла увиденное в Помойке.

Анна уже не слушала. Девушка во всю орудовала локтями, проталкивала себя сквозь обезумевшую толпу и раз за разом повторяла «Очуметь, нашелся!». Этот огромный холщовый мешок, бледные руки-ноги, обломки хитина — вне всяких сомнений голограмма транслировала местонахождение мусорщика. Более того, существовал призрачный шанс, что одноглазый калека всё ещё жив. Анне требовались ответы.

Девушка выбралась из толпы, подскочила к столу с тотализатором:

— Всё в мешок! — скомандовала красноглазая своему телохранителю.

Как и предполагалось, первой к финишу добралась улитка. Обезумевший в своей ревности моллюск умудрился сожрать большую половину конкурентов и сейчас остервенело гонялся за второй, чем вызывал у сидящих за столом глубочайший шок. Плотоядную устрицу эта пьяная братия в своей жизни ещё не видела.

Анна двинула в морду пернатому, растворила киселем богомола, ткнула в глаз саблезубому. Отдавать честно проигранное никто из них не собирался. Приструнив оставшуюся часть несогласных силами личного телохранителя, суккуб выгребла со стола всё содержимое, высыпала в любезно подставленный её громилой мешок. Пулей дернув в сторону выхода, суккуб притормозила у самых дверей, развернулась к залу. Порывшись в мешке, вытащила на свет божий вексель с чужим проигранным гражданством, бросила к своим ногам.

— Мальчики! — крикнула красноглазая на весь бар. — У меня тут пожизненное гражданство. Интересует?

На секунду в баре воцарилась абсолютная тишина, народ всей своей кучей обернулся к рогатой. Ещё секунда ушла на осознание происходящего и активацию собственных умений. Ну а затем две сотни уродов бросились к ногам красноглазой, в едином порыве распластались по грязному полу и устроили кровавую бойню за призрачный шанс на гражданство. От происходящего суккуб испытала настоящий экстаз.

Больше не задерживаясь, красноглазая припустила в направлении дома. Виляя грязными улочками и перебегая проспекты, через десять минут суккуб уже была на месте, копошилась в хитром механизме своей потайной двери.

— А ну не спеши моя сладкая! — проворковали у красноглазой из-за спины. — Давай кое-что обсудим по-быстрому!

Перепуганная, Анна прижалась к стене, инстинктивно схватилась за кулон у себя на шее. Девушка чуть было не открыла портал прямиком в разлом. Однако быстро сообразив, что неизвестный голос принадлежит вовсе не Селве и вообще-то под рукой собственный телохранитель, суккуб мгновенно приободрилась, вышла из темноты на середину дороги.