[1] Так Троцкого называл Ленин

[2] Анекдот из Жванецкого Сталин услышал от Виноградова и запомнил, такая вот АИ получается.

Берлин. Рейхсканцелярия.1 июля 1941 года.

— Бамлер! Что происходит на границе с большевиками? Кто может что-то мне объяснить? Гальдер? Гейдрих? Может быть вам что-то стало известно? Кто мне скажет: что, черт возьми, заварилось в этом чертовом приграничьи?

В кабинете Гитлера их было четверо: Гитлер, Бамлер, Гальдер и Гейдрих. Гиммлер предупредил, что должен дождаться расшифровки важного сообщения, а Геринг ждал результатов и выводов авиаразведки. Звонил Риббентроп, сообщил о важном известии и был уже на подходе. Так что пока отдуваться за всех пришлось руководителю Абвера Бамлеру.

— Мой фюрер, в четыре часа утра 30 июня была закрыта граница между Рейхом и СССР. Причем граница закрыта максимально плотно. Пограничники одеты в костюмы противохимической защиты. Отмечено уменьшение секретов и появление новых блокирующих постов на дорогах. В воздухе наблюдаются самолеты, патрулирующие приграничные районы, в основном это аппараты с небольшой скоростью, устаревшие бипланы с которых удобно наблюдать за землей. Посты останавливают обывателей с угрозой применения оружия. С нашими пограничниками в контакт не вступают. Перекрыт поток людей и транспорта в обе стороны границы без каких-либо объяснений. Стало известно, что по тревоге были подняты части НКВД, которые выдвигаются к границе. Перекрыта граница на всем протяжении от района города Черновицы до города Августова. Движение поездов остановлено. Движение по тем дорогам, которые доступны нашему наблюдению с вышек, также перекрыто. На некоторых дорогах появились армейские посты в защитном противохимическом обмундировании. Не смотря на жару — форма одежды строго сохраняется. Из крепости Брест были выведены войска, которые грузились на автомашины и отбывали по разным направлениям. Сам Брест полностью перекрыт армейскими патрулями и заставами. Действия большевиков больше всего укладываются в схему карантинных мероприятий при особо опасных инфекциях, таких как чума или натуральная оспа. Мы готовим разведгруппы, в состав которых войдут санитарные врачи, которые смогут взять пробы и определить, с чем мы имеем дело.

— Почему это не холера? — Гитлер в задумчивости стал барабанить пальцами по массивному дубовому столу.

— Холеру можно почти что исключить — слишком большой участок границы перекрывается, при этом он не связан с какими-то конкретными реками или озерами, а чуму исключить нельзя, но ее сейчас отмечают в более жарких регионах, Китай, Афганистан, Иран. В тех же краях естественные очаги и натуральной оспы. Июнь этого года аномально жаркий, поэтому спонтанное возникновение очага какой-то опасной болезни исключить невозможно. Профессор Раух считает, что есть определенная вероятность того, что в ходе строительства был потревожен какой-то старый могильник, в котором находились останки погибших от оспы или чумы.

— Что думаете вы, Гейдрих?

— Мы готовим свои группы для выяснения того, что происходит, но я настаивал бы на более тесной координации наших усилий с Абвером, с выводами полковника Бамлера в целом согласен. Но нельзя исключить и провокацию со стороны большевиков. Если Сталин что-то узнал про план «Барбаросса», он может применить это как отвлекающий маневр и способ отложить начало войны. Я не исключал бы и то, что большевики сознательно создали на границе очаг опасного заболевания. Но последнее менее вероятно.

— Почему?

— В таком случае, мы можем обвинить Сталина в развязывании бактериологической войны и получить прекрасный повод для нападения на СССР. Такой козырь дать нам в руки? Сталин очень боится обоснованного нападения Германии на СССР, об этом говорят наши источники в руководстве большевистской партии. Но использовать эту ситуацию для своей пользы мы смогли бы. Зачем объявлять войну, если можно просто ввести войска в захваченную болезнями область для помощи местному населению?

— Это надо обдумать, Рейнхард. В целом ваше предложение небезынтересно. Гальдер?

— Мой фюрер, если мы имеем дело действительно не с информационной провокацией, а с реальным карантинным заболеванием, независимо от того, возникло оно спонтанно или организовано спецслужбами большевиков, то нам необходимо время, чтобы обеспечить армию всем необходимым для действий в таких условиях. Мы не можем допустить высоких небоевых потерь и распространения болезни вглубь Рейха. В этих условиях возникает необходимость перенести срок нападения на СССР на более позднее время, если не на следующий год вообще.

В этот момент в кабинет фюрера ворвался возбужденный Риббентроп. В его руке была папка с какой-то бумагой, скорее всего, каким-то дипломатическим сообщением.

— Мой фюрер! Мы получили срочное сообщение от посла в Москве. Его вызвал к себе сам Молотов и сообщил, что произошло чрезвычайное происшествие: в регионах Западной Украины и Западной Белоруссии обнаружены очаги чумы. Проводятся срочные карантинные мероприятия. Под контроль взята граница и ряд районов Западной Украины и Белоруссии. Советское правительство просит нас не пренебрегать аналогичными карантинными мероприятиями. Просят отправить на помощь наших специалистов, особенно Герхарда Домагка, список специалистов прилагается, и рассмотреть возможность поставки стратегических материалов согласно заключенным договорам через границу с Румынией, просят считать задержки результатом форс-мажорных обстоятельств. Стало известно по дипломатическим каналам, что перекрыта граница и с Прибалтийскими странами.

— Видите, Бамлер, все-таки чума! Черная смерть! Боже, спаси Германию от этой напасти! — Гитлер опустился в кресло и задумался. В комнате для совещаний повисло зловещее молчание.

Но буквально через несколько минут почти одновременно появились Геринг и Гиммлер. Геринг был настроен решительно и выглядел несколько возбужденным и весьма энергичным. Гиммлер же был как всегда, молчалив и беспристрастен. Первым в беседу вступил Геринг. Он коротко, примерно минут двадцать, рассказывал, как его доблестные пилоты обследовали состояние границ с СССР, что дало расшифровка аэрофотосъемки, при этом никакой ясности в общую картину происшедших на границе событий не внес. Надо сказать, что фюрер сразу же понял суть сообщения начальника Люфтваффе, но дал ему возможность выговориться, а себе — обдумать и разложить мысли по полочкам. Когда фонтан красноречия со стороны ВВС Германии иссяк, фюрер обратил внимание на Гиммлера.