Спускаюсь в заболоченную низину, на первый взгляд, страшную свой топью. Но я знаю, что болото здесь проходимое. Корни деревьев, мох и кусты черники создали сплошной зеленый ковер, пружинящий под ногами, и только слегка пропускающий черную болотную жижу.

Места знакомые и не раз хоженные нами. На старом трухлявом пне посреди болота лежит проржавевшая противотанковая граната РПГ 40, с остатками защитной краски и торчащим запалом. Она служит для нас ориентиром, и поисковики, каждый раз проходя мимо, старательно ее обходят. Дальше начинается настоящая топь, так называемая ламба, и мы поворачиваем назад.

Отмечая пройденные точки на спутниковом навигаторе, я вдруг обратил внимание на один заболоченный участок леса, ранее нами не исследованный. Площадь его составляла около километра в диаметре, и ничем он не выделялся среди других болот.

На этом участке мы вели работы в течение 3-х лет, прежде чем удача улыбнулась нам. Старый сосновый лес среди высохшего болота был, как и везде усыпан осколками снарядов, но одно место привлекло наше внимание.

Сначала под металлоискатель начали попадать различные автомобильные запчасти. Куски разорванных рессор и искореженные крылья наводили на мысль, что это был автомобиль ГАЗ АА. Сразу вспомнились мемуары ополченцев, в которых они описывали, как сбрасывали весь груз с автомашин, чтобы ехать в прорыв налегке.

В течение недели мы отрабатывали этот небольшой участок, чтобы собрать с него все железные обломки.

Поиск стал для нас повседневным тяжелым трудом, часто изнурительным и неблагодарным, но иногда сопровождаемым удачами. В этот раз удача улыбнулась мне.

Металлоискатель взвыл от близкого сигнала, и лопата, прорубив корни, гулко ударилась обо что-то железное. В раскопе показался ржавый жестяной лист, который оказался боком запаянного плоского ящика с остатками зеленой краски.

Все еще не понимая, что это такое, я поддел лопатой крышку и ящик распался на две части. На траву выпала толстая полусгнившая бумажная папка, насквозь пропитанная водой и намертво спрессованная за десятилетия, проведенные в земле. Остатки почерневших деревянных дощечек скоросшивателя отвалились и на первом листе открылась часть крупно выведенной карандашом надписи «…2 СП…».

Стало ясно, что это документы 2 стрелкового полка 3 Ленинградской дивизии народного ополчения. Согласно официальным данным все документы этой дивизии были уничтожены по приказу командования при прорыве из окружения.

Окрыленные находкой, мы замотали папку в несколько черных полиэтиленовых пакетов и торжественно прошествовали в свой палаточный лагерь.

Дело оставалось за малым – восстановить содержание документов, но оказалось, что в таком мокром, спрессованном виде их невозможно даже развернуть. Поэтому было решено передать документы специалистам. Уж они-то, надеялись мы, восстановят ценные документы даже по крупицам.

Тогда я еще не представлял, что восстанавливать их мне придется самому и никакой помощи от государственных и прочих экспертов мы не получим.

На все наши обращения во всевозможные экспертные учреждения (названия приводить не буду) были ответы: «Бесплатно такими объемами работ не занимаемся» (ответ от негосударственных экспертов, причем суммы назывались неподъемные) и «Работа не по нашему профилю» (ответ от государственных экспертов).

Документы между тем, лежали в пакете и безнадежно высыхали. Стало понятно, что, если срочно не начать с ними работать, все будет потеряно. В конце концов, устав от бесконечных отказов, я решил на свой страх и риск сам заняться восстановлением.

Вооружившись пинцетами, скальпелями и настольной лампой, я с замиранием сердца достал папку из пакета и обнаружил, что прежде всего нужно ее отмыть от налипших комьев слежавшегося песка, который перемешался с бумагами.

Неделю папка отмокала в ванночке с водой, и затем была разделена на несколько частей, свободно отвалившихся одна от другой.

Потом в течение двух месяцев я ежедневно лист за листом отделял их друг от друга, поддевая пинцетом, и раскладывая на столе. Однако некоторые листы настолько слиплись между собой, что пришлось отложить их. Как потом оказалось присохшие листы тоже можно разъединить, с помощью просунутого между ними скальпеля. Они практически сами отскакивали друг от друга. Но некоторые их части буквально окаменели и были утрачены.

Наконец все листы были отделены друг от друга и наступил момент их прочтения, что тоже оказалось довольно непросто. Половина записей были сделаны карандашом на некачественной бумаге. При этом, разные почерки и утраченные части листов затрудняли прочтение.

К декабрю 2020 года мною было прочитано и восстановлено содержание более 230 листов документов, в состав которых входили приказы и распоряжения командира 2 СП, карты, строевые записки, накладные, памятки, донесения, акты, резолюции, списки раненных и убитых, боевой листок, списки бойцов саперной роты 2 СП и иные документы за период с июля по август 1941г.

Мною был составлен сводный список бойцов саперной роты в количестве 80 человек, куда включены все данные о них, имеющиеся в документах, начиная с имен и заканчивая номерами личного оружия, паспортов и военных билетов, а также сведения о судьбе.

В настоящее время все документы переданы в Центральный архив Министерства Обороны РФ.

Изучая восстановленные документы и сравнивая их с мемуарами и историческими исследованиями, я пришел к выводу что еще не все рассказано о 3 Ленинградской дивизии народного ополчения, а что-то требует уточнений. Имеются некоторые противоречия между официальными данными и сведениями, полученными из найденных документов.