Шрифт:
«Забудешь? Расскажи и мне, как ты это сделаешь? Я тоже хочу забыть…»
«Мы снова вернулись к разговору, что у каждого своя жизнь, Алекс, я вижу у тебя все хорошо и с работой и с личной жизнью»
«Отвечу тебе твоими же словами, это давно не твоё дело…»
«Ах, не моё…» И я только хочу уйти, он берет меня за запястье, словно это не рука, а хрупкий хрусталь.
«Послушай меня, я попытался уже однажды поставить точку в этом безумии, но не смог сдержать себя снова и снова, ты ведьма, которая однажды заберет мою душу.»
Он посмотрел в мои глаза, и меня словно молния ударила.
«Оставь свою душу себе, Алекс, и отпусти мою руку, пожалуйста!»
Он плотно прижал меня к своей груди так, что моя голова очутилась у него под подбородком. Без звериного желания или сексуального подтекста. Просто прижал к груди, как самое дорогое на свете! На меня вдруг накатило, слезы полились с такой силой, что я с трудом сдерживала всхлипы. Я не понимала, было мне в тот момент хорошо или плохо.
«Тише, не надо, — приговаривал он, — тут слезами не поможешь…»
Мы стояли в таком виде минут 5 — замерший сжавший меня в объятьях Алекс и рыдающая я.
Сейчас я искренне не понимала — зачем мы развелись, зачем мы не вместе.
«Маш, все упокойся. Пора идти, а то еще подумают чего — моя подруга и твой коллега»
«Подруга?», — я подняла на него заплаканные глаза.
«Подруга! — эхом повторил он — между нами ничего нет и быть не может, только работа. И вообще я не должен перед тобой оправдывается, не должен, слышишь», — он меня слегка встряхнул.
Мы вернулись за стол, но двусмысленных взглядов все равно избежать не удалась. Ну и пусть!
Вечер закончился, и мы вернулись в гостиницу. Мишка поймал меня: «Маш, объясни мне, что между тобой и этим товарищем? Между вами прям молнии летают. И ревела чего?»
«Ой Миш, долго объяснять, я потом как-то тебе все расскажу, а пока… пока очень спать хочу»
Зашла в номер, и кинулась плакать в подушку, как подросток, больше меня ничего не сдерживало.
9. Что у трезвого на уме…
Я давно не давала такой воли слезам. С детства нас учат, что слезы — это слабость, что плакать вредно. Но для меня сейчас был лучший выход — выпустить своих демонов наружу. Не дать разорвать этой боли меня изнутри. Когда он был рядом, мне в пору радоваться его вниманию, но оно ядом растекалась по моей крови, еще немного, еще капля и я уже никогда не открою глаза. Почему у других не так? Почему люди могут просто быть вместе, просто любить друг друга, а не ранить друг друга, исполосовав сердце любимого острой бритвой боли.
Так, самокопание мне сейчас вообще не поможет, а только ясная голова. Ясная голова. Конечно хорошо. Пойду-ка в душ, мне станет намного легче. Теплая вода смывала с меня боль и усталость, забирая с собой мои заботы.
Когда вышла из душа зажужжал мобильный — мама прислала Лизкины фото, вот, что мне сейчас надо. Такая красивая, озорная и такая любимая. Я сейчас со стыдом осознала, что завидую собственной дочери… Уйди наваждение. Может я недостойна любви? И теперь все деньги начну тратить на психоаналитиков, чтобы вывести себя из эмоционального коматоза.
С другой стороны, я жила без него полтора года, не умирала вроде, и не ревела в подушку, как сейчас. Как только он появлялся в моей жизни все стремительно неслось в пропасть.
Ничего, и это пройдет. Еще два дня — и потом с глаз долой, из сердца вон.
Мобильник зажужжал еще раз, я уже подумала, что мне еще порцию фото Лизы прислали. Нет, это был он — мой охотник: «Ты как? В порядке?».
Да тебе ж тут два шага — приди и посмотри….
Набрала: «Я в порядке, спасибо», сообщение выглядело абсолютно шаблонным.
Его ответ был еще более оригинальным: «Хорошо»
И следом пришло еще одно: «Ты выглядела очень расстроенной, когда мы вернулись в гостиницу»
А потом пришло сообщение от Михал Сергеича: «Машка, хватит плакать — я все слышу!» Опоздал ты, Миша — не плачу я уже.
Алексу решила не отвечать, ей-богу, сорвусь и раздразню зверя в нем.
Пусть спать ложится… сегодня без меня.
Сообщения приходили и приходили, а я прилегла на подушку и уснула.
Проснулась от странного настойчивого стука, накинув плед, открыла дверь — и о, неожиданность, там стояли Миша и Алекс — пьяные и, судя по всему, довольные этим.