Но прямо сейчас у меня нет сомнений.

Я не буду больше ждать. Я не буду этого делать. Я поеду к нему прямо завтра.

Решиться на что-то новое было сложно, но кажется, я готова.

– Мама, я уезжаю!
– снова натягиваю на голову шапку и засовываю ноги в угги.

Мне нужно уволится из “Кислоты”, а еще с новой работы. Я подрабатываю на складе "Совместных закупок" три раза в неделю. Платят копейки, но я в серьез не искала работу. Потому что... всё думала и думала. У меня есть немного накоплений, на первое время хватит.

– Куда? На работу?
– Озадаченно выглядывает из-за двери мама, - так рано еще...

– В Москву, - говорю, хватая свою сумку, а потом скрипя зубами вру.
– На выходные...

– Что, сейчас?
– недоверчиво тянет она.

– Нет, завтра.
– Забрасываю на шею шарф и крепче сжимаю телефон.

Билеты куплю в автобусе через приложение. Вечером соберусь и...

– Слава тебе Господи! Валерий Семенович, вы слышите?!
– Взмахивает она руками.

Папа выходит из зала, опуская на нос очки.

– На выходные, значит?

– Угу, - прячу я глаза.

– Бери наш чемодан, он больше твоего, - говорит отец.
– А если вернёшься, отдам Богу душу, чтоб уж не мучилась.

– Папа!
– в шоке ору я, чувствуя, как к глазам подкатывают слёзы, и шепчу.
– Что ты такое говоришь?

– Иди уже. Папа никуда не денется. Папа хочет внуков.

– Папочка...
– выдавливаю сквозь ком в горле.

Он поджимает губы и уходит, махнув на меня рукой.

– Хоть бы татуированными не родились, - бормочет мама, прикрывая глаза.
– Страсти какие...

Утерев ладонью нос, смеюсь. А по телу растекается дрожь. Потому что вдруг представляю маленького Немцева-младенца в, блин, татуировках с головы до пинеток!

Об этом даже вскользь думать рано! Какие дети?! Какие младенцы?!

– Я скоро...
– обещаю, выскакивая за дверь.

Выходя из подъезда, набираю смс Славику:

“Встреть меня завтра на Казанском.”

Славик: “Во сколько? П.С. Аллилуйя.”

Глава 35

За окном мелькает спальный район гигантских многоэтажек.

Мои нервы - как канаты.

Сюрпризы не мой конёк, про Немцева ничего сказать не могу. Мне суждено познавать его опытным путём, поэтому сегодня и узнаю, как он к ним относится.

Мне немного страшно.

Он уже близко. И я так хочу его увидеть, услышать и потрогать. Если бы мне пришлось ждать две недели, я бы свихнулась.

– Че-т ты на мандраже, подруга, - веселится Славик, лениво ведя свою «бэху» одной рукой.
– Рад будет твой Ромео, не кисни.

Что он понимает в любви?

Я плохо соображаю, так что молчу.

На Славике белый вязаный свитер с горлом и чёрные джинсы, и я не знаю второго мужика, который носил бы что-то подобное и при этом выглядел, как картинка. Он тоже в курсе, что выглядит, как картинка.

Кобель.

Откидываю солнцезащитный козырёк и открываю маленькое встроенное зеркало.

Изучаю свой ненавязчивый макияж: маленькие стрелки и немного тональника.

Никакой помады.

Поправляю шёлковый платок в крупный цветочек, который у меня вместо обруча. Смачиваю руки антисептиком и возвращаю его в карман пальто. Открываю бардачок, чтобы взять влажные салфетки и протереть свои ботинки. Оттуда мне на колени падает два контрацептива.

– Господи, Орлов!
– сетую я.
– Здесь-то они тебе зачем?

– Для красоты, - закатывает он глаза.

Закатываю свои и засовываю пакетики назад в бардачок.

Выдохнув, складываю на коленях руки, постукивая по ним пальцами. На мне чёрная плиссированная юбка и песочная водолазка. На ногах - ботинки с толстым каблуком. Выгляжу, как очень хорошая девочка. Это для тех, кто не знает, что у меня под одеждой. Там у меня четверть четверти моих денежных запасов - чёрное тонкое кружево без пуш-ап. Даже не знаю, где больше просвечивает - вверху или внизу.

Славик паркует машину в квадратном дворе пятнадцатиэтажного муравейника. На самом деле, мы не так далеко от Центра, потому что я видела Москву-Сити где-то не так близко к горизонту.

Мой друг галантно открывает для меня дверь, и подставляет локоть, пока обходим его тачку и мартовские лужи.

– Нет, - тяну его за рукав парки, когда он подводит меня к багажнику.

Он смотрит на меня вопросительно из своего капюшона. Терпеливо ждёт, пока кусаю губы и метаюсь в сомнениях.

– Пусть чемодан пока у тебя полежит, - выпаливаю, глядя на свои ботинки.