Вопрос поставлен правильно. Сновидения предоставляют психоанализу новую область работы, и именно здесь, на столь скользкой почве, психоанализ развивается в точную и стройную систему.

С точки зрения биологической сон представляет собой полнейший отдых от окружающей жизненной борьбы. Спящий уходит в себя. Работа психики понижается до минимума. Даже по внешней форме (свернувшись под одеялом в клубок) мы во сне напоминаем существо, еще не тронутое жизнью – ребенка в утробе матери. Ясно отсюда, что всякое психическое переживание, как мешающее нашему отдыху, является во время сна лишним. Вот почему сновидения должны всегда вызываться чем-нибудь посторонним, каким-либо раздражениями – внутренними или внешними.

У меня есть интересная запись, из которой видно, как шум мотора, заводимого под окном, вызвал у спящего несколько разрозненных снов:

1) он занимает очень важный пост и едет по городу в автомобиле;

2) город взят неприятелем, и дом его обстреливается пулеметами;

3) он с некоторыми из своих знакомых катается в Крыму на моторной лодке.

Можно было бы привести еще ряд подобных снов, вызванных плохим положением тела, давлением одеяла и пр. Путем анализа собственных сновидений легко выяснить, что часть их довольно успешно может быть сведена к внешним раздражениям. Правда, тут возникает целый ряд сомнений. Во-первых, почему одно и то же раздражение (в вышеприведенном примере шум автомобиля) у одного и того же спящего вызывает совершенно различные сны. И, во-вторых, чем объяснить те всевозможные сновидения, которые снятся без всяких вешних раздражений.

Ответ ясен. Кроме внешних раздражителей, имеются еще и внутренние. Поскольку, как мы видели, во время сна сознание наше не работает, мы опять приходим к действию тех же сил Бессознательного, которые мы нащупали раньше.

Вспомним гипноидные состояния. Когда мальчик исполнил приказание, полученное им во время гипнотического сна, он не мог рассказать, что с ним было во время этого сна. Но мы уверены, что это знание у него где-то есть, – загипнотизирован был именно он, – но воспоминание лежит вне его сознания. Точно так же и у спящего можно обнаружить те тенденции, которые проявились в его сне. Поскольку тенденции эти бессознательны, проникнуть к ним мы сможем лишь с помощью особого метода.

Механизм образования сновидения в общих чертах представляется таким образом. Подавленное и бессознательное переживание прорывается в сознание. Покой спящего нарушен. С помощью «дневных остатков», то есть драпируясь в воспоминания ближайших дней, бессознательное переживание претворятся в сновидение.

Мне недавно была прислана схема сна, строение которого может быть названо типичным.

Молодой человек ложится спать после бурной ссоры со своей знакомой. Желание его завершить научный спор, обозвав ее при прощании «дурой», вытесняется, конечно, в Бессознательное. Заранее можно сказать, что этот комплекс «дура», объединяющий ряд аффективных бессознательных переживаний, попытается во время сна проникнуть в сознание [6] .

Около 5–6 снов, которые приснились ему в описываемую ночь, все вертелись вокруг образов «каменный». Ему предлагают читать лекцию о каменном веке; он сотрудничает в «Каменном журнале»; читает объявление «Каменное И-во Каменная Новь». Попытки после пробуждения объяснить навязчивость образа «каменный» успеха не имели. При анализе удалось установить следующий ход ассоциаций.

Каменный:

– остатки каменных орудий, которые он видел в Крыму;

– груды камней, которые он видел, возвращаясь из Крыма;

– латинское слово lapis (камень);

– рассказ Чирикова, в котором фигурирует фраза «lapis dura est» (камень тверд).

Комплекс «дура» сам по себе всплыть не мог; он ассоциировался с давно забытой фразой «lapis dura est». И в этом виде сознание его не приняло. Каждый раз, когда бессознательный комплекс стучался в сознание, туда проникал лишь lapis и образовывал новое «каменное» сновидение. Подавленный психический феномен дал о себе знать, но кружным и довольно длинным путем [7] .

Вышеприведенный анализ вплотную подвел нас к проблеме толкования сновидений. Предположите, что какой-то хищный зверь был у вас во дворе и исчез. Либо вы по последствиям его пребывания догадаетесь, с кем имели дело, либо же пойдете по следам. Точно так же приходится поступать, когда мы имеем дело со снами. Спящий обычно не может объяснить ни значения всего сна в целом, ни смысла его отдельных элементов. Пациенту предлагается принять за отправную точку определенный элемент сна (в разобранном случае слово «каменный») и сообщать все, что будет приходить ему в голову по этому поводу. Здесь, правда, мы встретимся со странным явлением. Когда будет найден ряд незначительных ассоциаций, и мы подойдем вплотную к комплексу – бессознательному комплексу – психических переживаний, которые обусловили данный сон, мы испытаем странное сопротивление. Что-то мешает больному разобраться в основной причине его сна. Это сопротивление и есть сила Бессознательного, лежащего вне контроля нашего сознания и обусловливающего как «случайные действия», так и сны. Иначе говоря, психоаналитический подход устанавливает в каждом сне две его части: явное содержание сна, которое мы понимаем, в котором разбираемся, и содержание скрытое, бессознательное, вызвавшее появление этой явной части сна, но смысл которого станет ясен лишь после описанной работы.

Я приведу несколько примеров психоаналитического «Толкования снов».

Наиболее отчетливо проскальзывает подавленное желание в детских сновидениях. Если ребенку снится, что наступили его именины, к празднованию которых мать приготовила очень вкусное угощение; если он во сне «сколько угодно» катается на лодке, то происхождение сна нам понятно и анализа не требует.

Сновидение взрослых сложнее.

Молодая девушка едет в автомобиле. Рядом с ней мужчина, лицо которого в тумане. Цепь ассоциаций, вызванных автомобилем, приводит к воспоминанию о поездке старшей сестры с мужем в таком же точно автомобиле.