– Дугал и миссис Фиц твердят в один голос, что вы недурной лекарь, – начал Колум непринужденно, просунув указательный палец в клетку.

Крохотная овсяночка, очевидно, уже знакомая с этим жестом, тотчас вспорхнула и уселась на палец, обхватив его коготками и слегка трепеща крылышками. Он осторожно и нежно погладил птичью головку мозолистым указательным пальцем другой руки. Я удивилась, заметив загрубевшую кожу вокруг ногтя: Колум не напоминал человека, который занимается физическим трудом.

Я пожала плечами в ответ.

– Не надо быть искусным лекарем, чтобы перевязать неглубокую рану.

Он улыбнулся.

– Может, и так, однако необходимо мастерство, чтобы сделать это в кромешной темноте на обочине дороги. Миссис Фиц рассказала мне еще, что вы наложили шину на сломанный палец одному из ее маленьких помощников и что нынче утром перевязали обваренную руку одной из кухарок.

– Тут тоже нет ничего особо трудного, – возразила я, не понимая, к чему он клонит.

Колум махнул рукой одному из слуг, и тот немедленно достал из секретера небольшую чашку с крышкой. Маккензи снял крышку и принялся бросать на пол клетки корм для птиц. Словно крохотные мячики для крикета посыпались с веток на пол клетки – так стремительно пташки слетели вниз, а за ними и овсянка, сидевшая на пальце у хозяина.

– У вас нет родственных связей с кланом Битонов? – спросил Колум. Я вспомнила, что об этом меня уже спрашивала миссис Фиц во время нашей первой встречи.

– Нет. А какое отношение этот клан имеет к медицине?

Колум уставился на меня.

– Как? Вы ничего о них не слышали? В горах Шотландии Битоны известны как лучшие лекари. Многие из них являются странствующими целителями. У нас здесь жил один.

– Жил? А что с ним случилось потом?

– Умер, – спокойно ответил Колум. – Подхватил где-то лихорадку, которая прикончила его за неделю. С тех пор у нас нет лекаря, если не считать миссис Фиц.

– Она лечит умело, – сказала я, тут же вспомнив, как ловко она справилась с травмами Джейми.

Это воспоминание повлекло за собой мысль о том, кто обрек Джейми на наказание, и я ощутила приступ острой неприязни к Колуму. Неприязни – и одновременно потаенного страха. Я напомнила себе, что именно этот человек вершит суд и закон в своем маленьком государстве и выносит приговоры подданным.

Он кивнул, по-прежнему наблюдая за птицами, и вытряхнул остатки зерен, чтобы побаловать прилетевшую позже других серо-голубую птаху.

– О да, – ответил он, – она прекрасная знахарка, но у нее слишком много других дел, ведь на ней все хозяйство замка, она обслуживает всех, в том числе и меня, – заключил он с мягкой улыбкой. – Я подумал вот о чем, – продолжил он, очевидно, воодушевившись моей ответной улыбкой. – Как мне кажется, вам сейчас особенно нечем себя занять, так почему бы вам не взглянуть на то, что осталось после Дэви Битона? Вы могли бы разобраться, насколько полезны его снадобья и прочее.

– Ну… да, я могла бы. Почему бы и нет?

По правде говоря, мне надоело крутиться только между огородом, моей комнатой и кухней. Любопытно взглянуть на то, что покойный мистер Битон считал необходимым для своей профессии.

– Ангус или я можем проводить леди вниз, – почтительно предложил слуга.

– Не беспокойтесь, Джон, – отозвался лэрд, жестом отсылая слугу. – Я сам все покажу миссис Бошан.

Ему было нелегко спускаться по лестнице и, вероятно, больно, однако он явно не желал ничьей помощи, и я ее не предложила.

Кабинет мистера Битона притаился в уединенном уголке замка, спрятанный от посторонних глаз за кухней. За вешней стеной – и довольно близко – находилось только кладбище, где нашел покой бывший хозяин кабинета. Узкая, темная комната могла похвалиться всего лишь одним маленьким окошком под сводчатым потолком; плоский луч солнечного света отделял верхнюю часть комнаты от глубокого сумрака нижней ее части.

Заглянув в мрачную нишу в углу, я увидела высокий шкаф с множеством крошечных ящичков с этикетками, надписанными затейливым почерком. Кувшины, коробочки и бутылочки всех размеров и форм плотно стояли на полках над рабочей поверхностью, на которой покойный Битон, очевидно, имел привычку готовить свои снадобья – судя по пятнам на прилавке и по ступке с остатками какого-то вещества.

Колум вошел в комнату первым. В луче света клубом закружилась поднятая им пыль – словно здесь упал надгробный камень – не меньше. Колум постоял немного, давая глазам привыкнуть к темноте, затем медленно двинулся вперед, глядя по сторонам. Мне подумалось, что он, скорее всего, впервые видит эту комнату.

Глядя, как он хромает, пробираясь по узкому проходу, я сказала:

– Знаете, вам помог бы массаж. Я имею в виду, так можно снять боли.

В его взгляде на мгновение вспыхнул опасный огонек, и я пожалела о своих словах, но он угас столь же быстро, как и возник, и на лице появилось привычное выражение вежливого внимания.