находится в Рехавии, фешенебельном районе Иерусалима, куда простому смертному дорога заказана, потому как там и премьер-министр живет неподалеку в казенном доме под охраной. Немудрено, что вышеперечисленная троица строит козни, дабы завладеть чужим добром, стоящим не один миллион шекелей, которые в романе упорно именуются почему-то «шкалями», ну да ладно. Квартирный вопрос, он и в Африке, и в Иерусалиме квартирный вопрос. В довершение ко всему, Соня едва не теряет свою нечаянно найденную сестренку. Тёмка от обиды, что несмотря на уговоры, Соня уехала в Москву, можно сказать, бросила ее на произвол судьбы, превращается в маленькую, тощую ветку смоковницы. Вернуть ее к жизни, вернуть прежний облик неугомонной и шаловливой девочки-бесенка оказалось делом непростым. И как же важно помнить, что мы в ответе за тех, кого мы приручили. Кажется, из «Маленького принца», но лучше и не скажешь.

Настоящий же папаша Сони, – поскольку та до поры и до времени не знает, кто он, бросивший ее в еще в утробе матери и удравший в Америку с другой женщиной, – совсем не симпатичный: лысый, потный, пьющий, ностальгирует по Москве, несмотря на наличие двух автомобилей и двух деток. И зовут его Юрка. Так ему и надо…

Еще есть в романе Аграт, вторая жена папы-Саши, мама Тёмы, также демон, но взрослый. Но это неважно. Персонаж второстепенный, однако в критический момент подсобляет Софье, запертой на замок в серегиной московской квартире, обобранная до нитки, без даркона (заграничного паспорта) и денег (см. интригу), как в западне. Аграт помогает ей вернуться пешком по подземному тоннелю прямиком из Москвы к Котелю (если кто не знает, Западная Стена Плача или ха-Котель ха-Маарави) в разгар молитвы иудеев. Чудеса бывают? Еще бы! Как снег зимой в Иерусалиме.

Извините, чуть не забыл упомянуть родную маму Сони, Майю Викторовну, но она живет в Москве, бизнесвумен и все такое. Приехала на побывку к дочери, чтобы отнести записки к Стене Плача и поставить свечки в храме Гроба Господня, как на работе просили, когда узнали, что едет в Иерусалим. И эта странная тирада:

«– Мам, а в Аль-Аксу тебе ничего не передавали?

Мать посмотрела на меня укоризненно:

– И чего ржешь? Передали, так отнесла бы. Небось и там люди. Я хоть и неверующая, а понимаю. А тебя вот, Сонька, понять никак не могу. Что ты за человек? Ничего святого для тебя нет!»

Нет Элохая кроме Аллаха и Иисус пророк его, короче говоря. Что вы хотите, город трех религий, трех главных соревнующихся между собой конфессий. Однако же, к чести Майи Викторовны, как мы можем видеть, даже в городе золотом под небом голубым она остается последовательной сторонницей отечественных борщей и котлет на обед.

Что не понравилось в романе? Что курят. И Софья с неправильным отчеством, и Аграт, и некоторые другие вполне по другим показателям положительные действующие лица. Получается что? – получается реклама табачных изделий. Нехорошо.

Что еще интересного? Плотный пакет на столе, в котором всегда водятся деньги (шекели, доллары, евро, лиры, пиастры…), потому и работать Софье пока что Александровне не надо. Да, повезло. Ничего странного: кто-то в эту самую секунду их теряет, и они обнаруживаются в пакете, как магнитом притягиваются. А согласно Талмуду, если хозяина нет, найденные на улице деньги можно смело класть себе в карман или портмоне.

Да, и вот еще что. Голем, «приземистое существо с лицом землистого цвета». Честно говоря, не таким я его себе представлял. По версии автора он разносит закуски и пылесосит дом.

Кое-что по мелочи для полноты картины. Автор пишет: «Каждый задержавшийся сроком до года турист… получает свой номер, и номер этот останется с ним всю здешнюю жизнь и даже какое-то время после смерти». Неправда, не в концлагерь поди попали. Для справки: обычным туристам задерживаться в Израиле не рекомендуется. Туристы подлежат высылке на родину спустя 3 месяца по прибытии, если ненароком вдруг размечтались тут о чем-то своем. Но положение это не распространяется на новых репатриантов, пока не принявших решения о получении гражданства, но не прочь здесь немного отдохнуть от тягот земных, российских.

Или вот: там и сям разбросанная по страницам книги московская феня, как чавкающие под ногами зрелые ягоды черной иерусалимской шелковицы под кустом в период плодоношения.

Перечислю для порядка, не откажу себе в удовольствии:

да ладно, чё! Бывай, короче

гадский

навезла

чухались

чё лыбишься

усвистала

на таких шалав западал

ребят, ну куда вы дернули-то?

картоха

мордаха

дай глянуть

неужель хлебал

прям

залазь

не хило

не в курсах

хошь

кина

делов

затариться

толпень

по фигу

фигня

нефиг

попрет

колись давай

погнали

тшуванулся

нарисовался

нарыл

хрень

на хрена

с какого хрена?!

устаканилась

все у тебя зашибись

магаз

заныкано

прикинь

валить

офигевшими глазами

объява

стремная

мутотень

что ль