Несмотря на довольно жёсткие временные рамки, Броня и Дарк сумели выполнить поставленные задачи в срок. Всё, что можно обсудить, рассчитать или подготовить заранее, было оговорено, рассчитано и подготовлено аж за полчаса до назначенного дедлайна. И не просто оговорено, рассчитано и подготовлено, но ещё и перепроверено. Глашек даже несколько раз успела отлучиться к пленнице, чтобы уточнить у неё ряд вопросов. Судя по всему, слечна Кюсо себя чувствовала намного лучше, чем утром.

Так что, Дарк посчитал допустимым отпустить “номер четыре” немного погулять, а сам остался в кабинете с невероятно умным видом залипать на смешнявые видосики. Ибо заслужил.

От столь важного дела его отвлёк личный визит пани Ковальской.

— Все гости прибыли и ждут вас, — поведала она.

Даркен бросил задумчивый взгляд в сторону висевших на стене электронных часов. 19:07.

— Кто опоздал?

— Пан Кучера.

— У него было оправдание, — кивнул себе Дарк. — Ещё кто-то?

— Слечна Гжелка. Две минуты.

Две минуты. Казалось бы, мелочь. Однако в обществе некромагов подобное могло быть и намеренной попыткой оскорбить пригласившего. Или даже целенаправленным саботажем авторитета. И тут уже не важно, была ли Белль Гжелка просто дурочкой, не умеющей планировать своё время, или же явилась позже назначенного срока сознательно.

Молодой человек проверил телефон. Пропущенных не было.

— Бенэ, — вздохнул он. Быстро тапнув по кнопкам блокировки компьютера, молодой человек поднялся с места. — Я скоро буду.

— Как скажете, господин, — экономка поклонилась. — Мне прислать прислугу прибраться у вас в кабинете?

Некромаг задумчиво осмотрелся. Вокруг царил здоровый рабочий беспорядок: бумаги, записки и папки валялись, как боги на душу положат, подчиняясь не требованиям эстетики или стандартов хранения данных, а велению банального удобства пользователя в конкретный момент времени.

— Нет. Они всё только перемешают и испортят. Я запру кабинет.

Под заседание Дарк выделил восточную гостиную, крайне нелюбимую родителями за счёт неудобного расположения на втором этаже, а также ориентации на сторону света, не способную порадовать их красивыми видами в период наибольшей активности старшего поколения: то есть, вечером.

А вот Маллоя-младшего не особо беспокоило отсутствие возможности полюбоваться на закат. И пусть за окнами восточной гостиной раньше сгущались тени. Дарк темноты не боялся и не считал её своим врагом. В конце концов, несмотря на всю память прошлой жизни здесь, в Форгерии, молодой человек был… молодёжью. А темнота, как известно, молодёжи верный друг.

Двери резко, с грохотом, распахнулись, бравурно возвещая ковену о прибытии его главы.

— Что, ханурики, не ждали?! — громко выкрикнул он, быстрым взглядом окидывая комнату собрания.

Воистину, пани Ковальская — просто гений. Она умело сочетала стилистику вычурного прошлого с неброской простотой настоящего. Местные столы были уставлены вперемешку как роскошной посудой, так и лишёнными всяческих претензий картонными коробками с пиццей. В изящных графинах пузырилась газировка, а глубокие миски — до краёв наполнены чипсами и шоколадом в цветастой глазури. Удивительным образом то, что должно было давать контраст сплелось в изящный неброский градиент, по определению лишённый чётких границ.

Публика тоже собралась весьма разношёрстная. Некоторые, как Ёлко, предпочитали кричащий контркультурный стиль. Иные, как Туна, например, облачились в яркие цвета, и их одеяния выглядели, напротив, более попсово. Кое-кто, подобно Гало, присмотрел для собрания скромный комфортный кэжуал, а вот сторонников Брони, избравших старомодную классику, можно было пересчитать по пальцам руки неуклюжего слесаря. Ну, по крайней мере, теперь Вик был не одинок в своих модных воззрениях.

— Прежде, чем мы перейдём к обсуждению тех вопросов, ради которых мы, собственно, и собрались, я бы хотел отметить, что некто, также известный всем вам, как пан Кучера, посчитал допустимым опоздать на целых семь минут.

Дарк шустро забрался с ногами на один из диванов и уверенно приземлил своё седалище на его спинку.

— Эй! — возмущённо развёл руками обвиняемый, от неожиданности даже лишившийся дара речи.

— И не он один. Я тоже нашёл это опоздание допустимым, о чём, собственно, и сказал ему заранее, — оратор машинально потёр ладони, краем сознания отмечая лёгкое отслоение мозоли у основания указательного пальца правой руки. — Лукан задержался, выполняя моё поручение, а потому я бы его простил бы, даже если бы наш дорогой друг заявился на собрание с опозданием в добрые часы.

Внимательный взгляд серых глаз вцепился в беспечную моську слечны Гжелки.

Красотка. Не такая, как Фортуна Штернберк. Несовершенная. А потому более привлекательная, с точки зрения Маллоя-младшего. “Номеру один” многое в ней нравилось: как во внешности, так и в поведении. Однако, личные симпатии — не то, чем должен руководствоваться человек, замахнувшийся на статус главы ковена.

— Белль, я понимаю, что за стёклами моих очков не видно… но я смотрю прямо на тебя. Внимательно и осуждающе.