– Его уже не вернуть, - как-то обреченно прозвучал ее голос.

Она слегка отстранилась. Я могла видеть доказательства своих мыслей: подтекшая тушь, красные глаза, опухшие веки. По ходу, она весь день прорыдала, потом подкрасилась и за полночь вернулась домой.

– Папу уже не вернуть.

– Я говорю про Игоря, мам.

Она рассеянно кивнула головой.

– Его тоже не вернуть.

Безразличие в ее голосе ранило. Впрочем, она, наверное, тоже на меня обиделась. Но без отца я уже привыкла жить. А без Игоря пока – нет.

– Его нужно вернуть, - с нажимом настаивала я. – Без него мы не замкнем кольцо.

– Но разве Шестая не мертва?

– Ты знала?

Предательство. Она знала и молчала. О чем еще мне не рассказывалось? Вероятно, всю сознательную жизнь меня держали за полную тупицу.

– Я узнала не так давно. Думаешь, мы не рассматривали вариант объединения кольца?

– Я не знаю. Я теперь вообще ничего не знаю.

Мама отошла к выходу.

– Знаешь, утро вечера мудренее.

– Ну да, утром обычно уже все равно, что было накануне.

– Как раз проверим твои чувства.

Ну вот. Мама тоже обиделась. Ей палец в рот не клади – дай только обидеться.

К появлению бабушки мы не были готовы. Собственно, мы даже не разговаривали. У каждой свое горе. Хотя. Пожалуй, маме хуже. Я влюблена всего несколько дней, а она лет двадцать.

Пол утра она просто сидела в гостиной на диване и рассматривала семейный фотоальбом. Только там можно увидеть нас счастливыми и довольными. Молчу про себя, но вот родители точно верили, что до гроба будут вместе. Проживут долгую и счастливую жизнь, полную взаимной любви. Мечтали иметь еще детей. Объездить страну и мир в целом.

С кухни раздался шорох и недовольное бурчание.

– Почему ты не в школе? – Удивилась бабушка.

– Прогуливаю, - ответила я.

Бабушка пристально посмотрела на Барсика, вьющегося у моих ног.

– А ты что же?

Кот старательно делал вид, будто не замечает ее.

– Мама в гостиной, - шепотом оповестила я. – Не в духе.

– Ее вполне можно понять. Ты должна ее понять. И пожалеть.

– Мне действительно жаль ее, бабуля, но не потому, что ты думаешь. Последние пять лет она жила иллюзией. И меня заставляла так жить. Она зациклилась на отце. И не желала смотреть фактам в лицо.

Бабушке было не приятно слушать мои слова.

– Да каким фактам?

– Когда он ушел и попросил не искать его – надо было так и делать. Теперь ей только больнее. Хотя он сразу ее предупредил.

– Откуда ты знаешь, родная? Я думала, он просто исчез.

– Да. Но не совсем. Помимо того, что он снился ей. – Я вспомнила то утро, когда вернулась из музыкальной школы чуть раньше. – В тот день, перед тем как исчезнуть совсем-совсем, он появился дома. В их спальне. Я не слышала начала разговора. Но в конце он определенно просил ее не бросаться в поиски. Мол, чтоб она считала его умершим.

– Но он не умер, - твердо произнесла мама, входя в кухню. – И я не собираюсь мириться с тем положением вещей, которые вы мне предлагаете.

– Родная, - ласково обратилась бабушка и, приобняв маму, дала ей кружку с травяным чаем, - никто тебе и не предлагает…

– Не считая его родной дочери!

Ее реплика меня разозлила.

– Какой из них, мам?

Бабушка изумленно переводила взгляд с одной на другую.

– Я не знаю чего-то еще.

– У него две дочери от Беллы.

– Ты не можешь этого утверждать, - вмешалась мама. – С учетом их возраста, они не могут быть от него…

– Но они похожи на него! – Я не верила своим ушам, она все еще его выгораживала. – Они похожи на него, как две капли воды!

– Да ты…

– Остановитесь! – Бабушка прервала наши крики.

Она присела за стол и предложила нам последовать ее примеру. Я осталась стоять. Мама с дрожащими губами нервно крутила кружку.

– Во что ты веришь? – Бабушка начала психоанализ с мамы. – Что девочки, пусть и похожи на него, но не его дочери?

– Да, - глотая слезы, выдохнула мама.

– А ты этому не веришь?

Я отрицательно покачала головой.

– Принеси книгу с кратким описанием генеалогических древ.

Я быстро исполнила ее просьбу. Бабушка, будто заранее зная, что делать, открыла страницы на семье Анны.

– Посмотрим… Белла.

Мама уткнулась лицом в ладони, ее плечи слегка подрагивали. Барсик ластился к ее ногам, пытался запрыгнуть и успокоить, наверное.

– Белла – иллюзионист, - наконец изрекла старушка. – Она вполне могла дать вам иллюзию, а вы поверили.