Стас схватил меня на руки и прижал к себе, потом сунул в рот ложку с какой-то сильно пахнущей жидкостью и стал поить меня водой. Я начала успокаиваться, уже смогла разглядеть испуганное лицо Марии, испачканную моими слезами рубашку Стаса. Я все ещё всхлипывала и заходилась вздохом, но слезы лить перестали. Маша, увидев, что я начала успокаиваться тихо вышла.

— Извини, — всхлипывая сказала я мужу.

— Тихо, моя девочка, тихо. Тебе не за что извиняться.

Мы сидели так, я, прислонившись к груди Стаса, сидя на его коленях, а он гладил меня по голове, пока я не уснула.

Я проснулась очень рано, только начало светать. Стас спал рядом, мирно посапывая и улыбаясь во сне. Я тихо провела пальцем по его щетинистой щеке, он вздохнул.

— Я люблю тебя, Стас, — одними губами прошептала ему, но он конечно не слышал.

Вздохнув, поднялась с кровати и спустилась вниз попить кофе. После вчерашней истерики нещадно болела голова, но на душе стало значительно легче. Наверное, Маша была права — у меня был «отходняк», а после ссоры с матерью, которая была мне матерью только потому что родила, все обиды вышли наружу со слезами.

Сидя в тихой столовой без света, я пила кофе и вспоминала свое детство. А ведь со мной всегда занималась бабушка, мамина мама, бабушка Надя. Все лето я была у нее, она со мной ходила в парк, водила на аттракционы, родителям было некогда. Папа писал очередную диссертацию, докторскую и прочее, мама занималась с нерадивыми школьниками, лагерем и еще чем-то другим, но не мной. Они действительно родили меня «чтобы было». Осенью, конечно, родители меня забирали, но дома мной особо никто не занимался, мама с тетрадями, папа опять за написанием научных статей. На меня только шикали: не лезь, не тронь, не мешай, займись чем-нибудь полезным. Учась в школе, никаких проблем им не доставляла. Да и все равно мной больше бабушка занималась, помогала с уроками. В институте уже была предоставлена сама себе, когда бабушки не стало, мне было девятнадцать лет, она оставила квартиру мне. Не дожидаясь, когда меня попросят, я переехала. Было тяжело первое время, хотя родители давали мне деньги на карманные расходы, я начала подрабатывать. Пыталась устроится официанткой, но мать с отцом были против — «это же ужас что такое быть официанткой. Не позорь нас.» Устроилась курьером в небольшую компанию, на старших курсах меня уже перевели на должность помощника экономиста.

Родители никогда не интересовались моей жизнью: с кем я встречаюсь, кто мои друзья, не интересовали их и мои душевные раны. Когда поссорились с Костей, я прорыдала три дня, мама даже не спросила, что и как. «Пройдет», — все что я от нее получила тогда.

А ведь, когда все закрутилось вокруг меня, я рассчитывала на их поддержку. Наивная. Я, как и любой ребенок хотела просто родительской любви и понимания, а ее никогда и не было и в той ситуации явно бы не появилось.

— Ты чего не спишь? — я вздрогнула. — Прости, напугал тебя, родная.

— Да я в свои мысли погрузилась, даже не слышала, как ты вошел, — ответила я мужу.

— Алин, ты как?

— Как ни странно звучит, но я отлично. Наверное, вчера я выплакала все обиды и сейчас мне легко на душе. Голова правда болит.

— Дать таблетку? — с заботой в голосе спросил Стас. Я кивнула.

«Нам все равно надо поговорить, — глядя ему вслед, подумала я, — но точно не сегодня»

— Держи, — вернувшись, Стас протянул мне таблетку и стакан воды.

— Спасибо.

Он сел рядом на диван, я облокотилась на него. Мы молча сидели, он поглаживал мою ладонь, разглядывая обручальное кольцо.

— Велико стало, — наконец нарушил муж тишину.

— Ничего, отъемся, аппетит проснулся, — улыбнулась в ответ.

— Я тебе вчера не стал говорить, Витька прилетел, сегодня приедет в гости. Может попросить его не приезжать?

— Нет, я только рада буду, развеемся. Мне позитивные эмоции нужны.

— С ним напросился Женька и Мила с Ефимом. Ты выдержишь? — участливо спросил Стас.

— Конечно, — я улыбнулась, — я им всегда рада. Особенно Миле.

— Вы с ней сдружились прям, — усмехнулся Стас.

— Ага, — гладя его пальцы, ответила я.

— Почему в институте не дружили?

— Милка была зубрилой. Она корпела над учебниками, практически никогда ни с кем не тусовалась. Очень редко куда-то ее можно было вытянуть. Она же из какого-то поселка из многодетной семьи. Хотела вырваться из постоянной нищеты, как она говорила, когда мы ее звали гулять: «Надоела эта нищета, семеро по лавкам и все есть просят. Хотя семья дружная, но хочется нормальной жизни, в сытости. А для этого мне учится надо, вот выучусь, найду нормальную работу, тогда и погуляю.» И вот вырвалась же. Как она с Ефимом-то познакомилась?

— Она его на машине сбила, — засмеялся Стас.

— Да ладно? — удивилась я.

— Да. — смеясь, кивнул муж. — Она только права получила, а мы с ним переходили дорогу по «пешеходке», я успел, А Ефим нет. Газ с тормозом перепутала. Фима, сидя на асфальте, от нее глаз не мог оторвать. Ну и понеслось у них.

— Во сколько они приедут?

— Обещали быть к четырем.

— Тогда пойду в порядок себя приводить. Надо поесть приготовить что-нибудь

— Не надо, Алин, закажем.

— Стас, неужели мы шашлык с тобой не сделаем и картошки? — усмехнулась я. — Надо в магазин съездить.