Осторожно высвободив одну руку, я начал спасать вторую, потом перетек из кровати к стулу, около которого валялись мои шмотки. Натянуть трусы, остальное в охапку и на цыпочках к дверям. Адьес, сударыни, но просыпаться вам без меня. Я и так слишком долго задержался в ваших пенатах. В коридоре, уже окончательно сформировавшегося в общажный, судя по висящему на одной из стен плану эвакуации, быстренько нацепил изрядно помятые вещи на свою тушку и рванул по стрелочкам, к выходу, ощупывая карманы на наличие в них кошелька, ключей и мобильного. Все оказалось на своих местах, а вот надежда сесть в машину и быстренько укатить подальше малость пошатнулась — "Патрик" не отозвался на нажатие кнопки брелока. И тут вроде бы радоваться, что хватило мозгов не садиться синим за руль, только и вызвать такси не получилось — мобильный разрядился в нулину и не включался, сколько бы я его не насиловал. М-да. Попадос, однако.

На одном из перекрестков все же удалось тормознуть частника и за "немыслимый" косарь доехать до дома и уже там, заглянув в зеркало на свое отражение понять причину странных взглядов прохожих — на роже нет свободного места без следов помады. Прикольно, братишка, дорвался кулаками помахать? Более детальный осмотр в ванной только подтвердил обещанные в баре игрища — засосы везде, где только можно, та же помада, укусы, царапины. Даже члену и заднице досталось побыть в роли какого-то экзотического куска мяса. С первым-то ещё понятно — дербанили без зазрений совести, пытаясь перетащить внимание на себя, а жопу-то зачем кусать было? Или это что, практикующая секта каких-то фанаток цапать все, что попадется под руку?

Подключив телефон к зарядному, я щедро бахнул пену и морскую соль с какими-то тонизирующими маслами в набирающуюся ванную, заполз в нее поотмокать и хоть немного расслабиться, и тут же мысленно проклял всю троицу до пятого колена и себя заодно — искусанное и исцарапанное тело буквально взвыло от щиплющего и ноющего ощущения, продирающего каждую клеточку до самого мозга.

— У-у-у!!! — стонал я, даже не пытаясь выскочить и закончить эту экзекуцию. — У-у-у, бля!!!

Адовая пытка, устроенная себе самому. Кто там у нас обижался на мальчика, трахающего всех? Клейстер? Вот и получай тогда, Клейстер, по полной за правду, раз башкой думать начинаешь не до того, как ширинку начал расстегивать, а гораздо позже.

— У-у-у… ма-а-ать!!!

Тюбик с заживляющей мазью, оставшейся после сеанса у Бутча, вымазан весь, до последней капли. Только один хрен хочется содрать с себя кожу или залезть внутрь айсберга, чтобы хоть немножко попустило. Даже в такой, правильной на первый взгляд идее, башка включилась после. Когда стало не просто больно, а БОЛЬНО!!! Сесть жопой на раскалённую сковородку уже не кажется чем-то стремным. Наоборот, слишком ламповое наказание. Там хотя бы страдает одна задница, а тут…

Нарезав по квартире пару сотен кругов, все же звоню единственному знакомому врачу. Той, которая предупреждала ехать домой. Длинные гудки, снова эти гудки, опять гудки, и ещё, ещё, ещё. На грани безумия от все усиливающегося трешняка вызываю такси, еду к ней домой, жму на кнопку звонка и, едва не воя, прошу помочь:

— Лиза, ты же врач. Хоть что-нибудь сделай, я сдохну.

— Ты можешь объяснить что случилось?

— Я вчера психанул, поехал в клуб, там цепанул двух тёлочек, они ещё одну притащили, маньячки, бля, — закапываю себя, рассказывая правду и одновременно срывая с себя толстовку и футболку, под которой уже горит огнем и нет живого места. — Я домой приехал и в ванную с солью, чтобы… Лиз, пожалуйста, не помогает ни хера!

— Ты чем думал, когда в солёную воду лез? — вопрос, на который отвечать стыдно. — Господи… Ты совсем идиот!?

— Да! Называй, как хочешь, только помоги!

— Раздевайся! Давай быстрее в ванную! Да что ты ладошками прикрываешься, как маленький! Что я там не видела, по-твоему? Убери руки! Я просто посмотрю, что… Твою ж… Ты мясорубку трахнуть пытался?

— Да! И блендер ещё!

— И кто больше понравился?

— Ты! А-а-а!!! А-а-а!!!

— Глупый мальчишка!

— А-а-а! Лиза! Лиза, больно!!!

Я ору точно не от ледяной воды, которой меня поливает из душа злющая до чёртиков Лиза, а от ее взгляда. От него каждая ранка начинает вынывать в сотни раз сильнее, и нервы лопаются не выдерживая этой пытки и рассекая мозг в кашу. Кажется, все, что раньше болело снаружи, теперь перебралось внутрь и уже там развернулось по полной.

— Я больше не буду! Лиза, хватит!

— Не ной! Пошли!

— Д-д-д-д-д.

Зубы отбивают частую дробь, с носа капает, ноги оставляют сырые следы на паркете, но я беспрекословно топаю следом — заранее согласный на все, что угодно, лишь бы стало легче.

– Ложись на живот.

Кое-как укладываюсь на наброшенную поверх кровати чистую простынь, подвывая и слушая длинный перечень подходящих для меня сравнений. Соглашаясь с каждым. Ничего приятного среди них нет, но я киваю — сам виноват. Мог ведь послушаться. Мог, но не стал.

— Тебя, как кота, проще кастрировать, чем что-то объяснить, — натянув на руки перчатки, Лиза достает из объемной сумки-аптечки несколько баночек с похожими этикетками и, подчерпнув из одной немного мази, осторожными, но уверенными движениями втирает ее мне в спину, плечи, руки. — Что притих, котяра? За кокошки свои переживаешь?