Я поворачиваюсь к ней, свистя проезжающему мимо такси.

— Окей. Один напиток.

Выражение ее лица тут же меняется с надутого ребенка, который умоляет о печеньке к избалованному, который только что сказал своим родителям, что купил весь этот чертов магазин с печеньями.

— Ура! — Лейла радостно хлопает в ладоши, потом ее лицо вытягивается. — О, нет, милая, мы и правда ловим такси?

Я хватаюсь за ручку двери ярко-желтого такси и открываю ее.

— Да. А теперь садись.

Она делает вид, что колеблется, но потом, хорошенько все продумав, садится на заднее сиденье рядом со мной.

— Знаешь, — бормочет она, пристегиваясь, — я точно знаю, где мы можем сегодня потусить.

Такси отъезжает после того, как я говорю ему, куда ехать.

— Неужели? Ну, я надеялась, что ты скажешь это, раз уж ты пригласила.

Подруга машет руками перед собой.

— О, я знаю. Просто не думала, что ты наконец-то скажешь «да», но… — подруга стучит указательным пальцем по виску. — Хорошо, что я такая находчивая.

Да, конечно, это хорошо. Такси продолжает везти нас обратно к кампусу, поэтому я пользуюсь моментом, чтобы ненадолго закрыть глаза.

Знаю, что должна навестить маму в эти выходные. В каком-то роде я откладывала это в течение последних нескольких недель, после того как узнала, что она, наконец-то, встретила кого-то, и, хотя очень стараюсь быть счастливой за нее, я пристыженно напугана. В ужасе, потому что, хотя папа был с Ларой так много лет, я знаю, что он может о себе позаботиться, эмоционально, а не физически. Каждый раз, когда приезжаю домой, он только доказывает это. Его рубашки, которые нуждаются в глажке, и стряпня, которую он все еще любит, чтобы я готовила — доказывают это. Несмотря на то, что Лара всегда говорит оставить это. Несмотря на то, что говорят, что женщина не должна заботиться о мужчине, и на дворе двадцать первый век, когда женщины работают, кормят и обеспечивают свои семьи и показывают женский профессионализм и власть (удар кулаком в воздух), я просто не могу этого допустить. Она заботится о папе всеми другими способами, которыми, я уверена, он наслаждается, но гладить и печь его любимое печенье — это то, что мне нравится делать каждый раз, когда я дома. Являются ли они все еще его любимыми печеньями или нет, не знаю, но отец позволяет мне их готовить. Возможно, для моего собственного эго, а не из-за того, что ему нужно, чтобы о нем позаботились.

Во всяком случае, с моей мамой совсем другая история. Она изворотливая, любящая, независимая и настоящий романтик в душе. Вот почему я не решаюсь встретить этого нового мужчину в ее жизни. Он может причинить ей боль, и я даже не хочу думать об этой возможности.

Мой телефон вибрирует в кармане, я открываю его и смотрю на экран, на котором высвечивается слово «мама».

Дерьмо.

Я не умею пренебрегать мамой и каждый раз, нажимая «игнорировать» я чувствую себя дерьмом, так что на этот раз я выдыхаю, достаточно громко, чтобы привлечь внимание Лейлы и подношу телефон к уху.

— Привет, мам.

Повисает долгая тишина и я наблюдаю за мимо проносящимися деревьями, освещенными уличными фонарями. Знаю, что мы приближаемся к кампусу, потому что я уже вижу здание супермаркета, возле которого мы с Лейлой, собственно, и живем.

— Милая, почему ты не отвечала на мои звонки?

— Прости, мам, я была занята работой и учебой, — смотрю на Лейлу и вижу, как она устремляет почти к небесам свою идеально изогнутую бровь. Я быстро отвожу взгляд. Чувствую себя дерьмово за ложь, мне не нужен еще и ее осуждающий взгляд.

— Ох, я так и подумала. Если бы не сообщения, которые ты мне присылала, я бы уже вызвала поисковую группу.

— Прости, мама, обещаю, я постараюсь быть более доступной.

— Слушай, я звоню, потому что…

Втягиваю воздух. Вот и началось. Большое: «Я хочу познакомить тебя с мужчиной». Хотя она и не знает, что отец проговорился пару недель назад, что она с кем-то встречается.

— Я кое-кого встретила, милая! — ее голос почти разрывает мой телефон, вот как она была в восторге. Я мгновенно почувствовала себя невоспитанным ребенком за то, что игнорировала ее. Что, если он не причинит ей вреда и у них все серьезно? Судя по ее тону, он был особенным. На мою маму не так легко повлиять. Она может быть вычурной, но также она умна. С большим запасом мудрости и знаний, опыта. В общем, спец.

— Действительно? — я пытаюсь изобразить удивление, но, когда оглядываюсь на Лейлу, вижу, что она смотрит на меня, высоко приподняв бровь, и понимаю, что притворяюсь не так гладко, как мне казалось.

— Да! О, Аметист, он потрясающий. Я правда очень хочу, чтобы ты с ним познакомилась, дорогая. Это важно для меня.

Я ерзаю на сидении.

— О, хорошо, как долго ты встречаешься с этим чуваком?

Она хихикает.

— Ну, вообще-то, уже некоторое время. Мы не торопимся. Потому что у него тоже есть дети, и это все очень запутано.

— О, отлично, братья и сестры, — бормочу я. Вообще-то, это не должно было быть произнесено вслух. Я вздыхаю, мгновенно сожалея о своем выборе слов. — Хорошо, мама. Отлично.

— Ты приедешь?

— Да.

Хорошо, что сегодня я иду развеяться с Лейлой. Боюсь, мне нужно отвлечься, даже если это означает ее арест.

— Как хорошо! — взволновано отвечает она. — В эти выходные, значит?

— Ох, — такси подъезжает к кампусу, и мы обе выпрыгиваем из него, Лейла оплачивает поездку. — Как насчет следующих выходных? Я немного занята в эти.