— Здрасте! — по-простецки сказал Грин, сдергивая шапку.

— Здравствуйте, — женщина глянула на посетителя поверх очков в тонкой золотой оправе. — Вы устраиваться?

— Да! Был слух, что вам нужны водители…

— Хорошие водители всегда нужны, — проговорила «персональный менеджер», акцентируя слово «хорошие». — Документы с собой?

— Да, вот — Саймон с готовностью протянул бумаги

— Семен Зеленов… — прочла начальница. — Водитель первого класса… Характеризуется… Не был… Не состоял… Не привлекался… Хм. Ну, что ж… Требуется водитель на «каблучок».

Грин мгновенно вспотел, лихорадочно вспоминая марки советских автомобилей, и с громадным облегчением выдохнул. «Каблук» — разговорное название легкового фургона «Иж-2715».

— Машина новая? — деловито спросил он.

— Новая, но неухоженная. Устроитесь если, покажете себя с хорошей стороны — пересядете на машину получше.

— Справедливо, — согласился Саймон. — Оформляйте!

Час спустя распаренный водитель Зеленов покинул контору продснаба, торопясь в общежитие.

Надо было успеть застать комендантшу, чтоб та выдала постельное белье. Иначе заночуешь на голом матрасе, а завтра рано вставать…

Инфильтрация начиналась успешно.

Среда, 4 февраля. После уроков.

Первомайск, улица Карла Либкнехта

Чего-то я сегодня устал. Школа меня не напрягала особо, на уроках отдыхал больше. А вот в Центре пришлось поднапрячься. Как засел статью править, так и встал из-за стола лишь под вечер. Все страницы красным исчеркал, придется теперь начисто перепечатывать. Разумеется, не в гараже — куплю шоколадку Сашеньке, секретарше Николая Алексеевича. У нее там отличная пишмашинка, швейцарская, с мягким ходом…

Прогибая спину, я выбрался к окну. Зимний вечер.

Темнеет рано, хоть сутки и прирастают светом. Домами и улицами пока не завладела ночная чернота — город окутался сплошной лиловой тенью, размывавшей знакомые черты. На перепаде дня и ночи всё, ставшее привычным и обыденным, чудится таинственным, даже нездешним.

Двухэтажка, замыкавшая «военный двор», вся просвечена уютными желтыми окнами. Ага! Вот и Наташка включила свет — розовые шторки придали ему гламурный оттенок. Я прищурился — вроде бы мелькнул нечеткий силуэт… И усмехнулся — ревную будто. Вот и высматриваю, не засветится ли чей-то брутальный профиль.

Тут моих ушей достиг дружный смех, и я пошел на звук. Не стоит ожидать депрессии, когда тебе семнадцать. Особенно, если душе пора на пенсию. Дождешься…

Покинув кабинет, прислушался. Хохот рвался из мастерской. Сбежав по лестнице, я толкнул тяжелую дверь и очутился в царстве Ромуальдыча. Вечером сюда вся молодежь сбредается. Так уж повелось.

Сперва мы по делу собирались. Все ж таки, Вайткус официально — директор. Устраивали планерки, делились мнениями, спорили. А Ромуальдыч, обожавший юное шумство, и чаю заварит, и килограмм конфет на верстак вывалит. Не поддержать такую «славную трудовую традицию»? Как можно!

— Мишечка явился! — заулыбались девчонки, оккупировавшие диван. — Приветики!

— А в щечку чмокнуть? — сказал я бархатным голосом.

— Чё это? — тут же встрял Изя. — Перебьешься как-нибудь!

— Чё это? — передразнила его Светланка. — Мы потом, Мишенька!

— По очереди! — хихикнула Маша. — По очереди!

Рита молча улыбалась мне, но смотрела так, что обещания близняшек представлялись детскими.

— Миша! — Арсений Ромуальдович вырвал меня из девичьего плена. — Тут ребята идею подкинули…

— Я подкинул! — похвастался Динавицер.

— Вообще-то, мы, мон шер, — поправил его Зенков. Он вместе с неразлучным Дюхой восседал на верстаке и болтал ногами. — Может, нам автопробег организовать?

— Первомайск — Москва! — воскликнул Изя.

— Надо обязательно с идеологической нагрузкой! — вскочил Саня Заседателев. — Комсомольский автопробег «Навстречу XXV съезду КПСС»! Тогда нас обязательно в райкоме поддержат, да и от уроков точно освободят. На всю неделю!

— Смотри! — Женька спрыгнул с верстака, и подошел к большой карте СССР, висевшей на перегородке, из-за которой слегка поддувало — большой гараж отапливался всего парой батарей. — Двинемся через Умань до Киева, там переночуем…

— Рано ночевку устраивать, — не согласился Жуков. — Давайте лучше до Сейма дорулим, а там в пионерлагерь свернем! Гошка говорит… Гош!

— А? — взлохмаченный Кирш выглянул из гаража. — Чего тебе?

— Сильно занят?

— Мы тут резину набиваем на ворота, — степенно ответил Гоша, — дует сильно. А чё?

— А у тебя там, правда, сторож знакомый? Ну, помнишь, ты говорил? В лагере том, на Сейме!

До Кирша дошло не сразу.

— А-а! — завел он. — Ну, да. Дядь Сеня.

— Всё, — отпустил его Изя, — свободен.