Нюра умчалась готовить на кухню, а я переоделся в домашний халат и с удовольствием плюхнулся за стол, желая включить онлайновую игрушку.

Даже не удивился, почему мой стул так высоко поднят. На автопилоте потянулся рукой и нажал на ручку.

ТУРУУУУУУ!

Завопила грёбанная дура. Я перепугался и свалился на пол к едрене фене.

— Ять, — выругался я. — КСЕНИЯ!

Был дико зол и хотел её убить.

— Ну, я же предупреждала, что дома ещё одна ловушка, — и такие невинные, наивные глазки, чуть ли не полные слёз.

А теперь возникло желание обнять и поцеловать, только чтобы на меня перестали смотреть таким взглядом! И почему она не использовала его раньше?!

Давно бы весь мир был бы у её ног. Я бы лично положил!

— Может, попробуешь чай и конфеты? — всё же справился с грёбанным стулом и смог опустить его.

— Ну, ты же знаешь, что я не пью такое горячее пойло! — возмутилась Нюра, поставив чашку передо мной. — А вот конфеты с радостью, — и взяла одну, с лёгкостью отправив её в рот. — Ну, что? Не доверяешь? Не будешь? Тогда я с удовольствием съем сама! — и она потянулась к остальным, но я вовремя остановил её руки.

— Конфеты примирения, забыла?

Ксюша пожала плечами и вышла из комнаты, эротично виляя бёдрами. Чёрт, так бы зажал эту сексуальную задницу! Друг неумолимо встал, поддерживая каждую мою эротическую и пошлую мысль, которую я безуспешно пытался отогнать.

Подождал, когда чай остынет, и с удовольствием начал жевать конфеты. Что, что-то не так сообразил слишком поздно.

Начинка была из ваты.

Вот же стерва!

Побежал выплёвывать всё в туалет, зачем-то прихватив с собой чай. Ксюша как раз выходила из него, обмотавшись полотенцем. В душ собралась?

— Ты ещё поплачешься! — прошипел, заскочив внутрь и выплюнув в унитаз ту гадость, которой она меня угостила.

В очередной раз, что что-то не так, я понял слишком поздно. Ксюша выключила свет, и от неожиданности я аж сел на крышку.

А в следующую секунду в округе начали взрываться мелкие петарды. Я струхнул, опрокинув весь чай на свою одежду. Я был готов материться.

Не мудрено, что я вышел из туалета весь разъярённый. Ксюша, смеялась, глядя на меня.

— Ну, что ты? В очередной раз поверил милой и невинной девочке? А зря, — бывшая ласково вытерла меня вторым полотенцем, играя на всевозможных струнах моей души.

Я злился. А ещё мой друг настойчиво стоял и требовал хоть какого-то выхода накопившейся энергии. Срочной разрядки.

И думал сейчас не головой, а тем, что неистово стояло между ног.

Властно впился губами в губы любимой девушки, яростно вдавив в стену. От неожиданности она даже не сопротивлялась, а открылась навстречу.

Мы слились воедино в страстном поцелуе, и я не был готов её отпускать.

Роман

Я точно знал, как её развеселить. Как заставить улыбаться. Как сделать её счастливой. И даже как обидеть. Но не знал, как вернуть её доверие. Это дико бесило и раздражало.

Что я чувствую к ней? Это явно нечто больше, чем сексуальное влечение. Больше, чем привычка. Это желание сделать её своей женой и больше никогда не отпускать и никому не отдавать.

Как жаль, что я понял это так поздно.

Я любил её до безумия. Я больше не хотел других. И дело не в брезгливости, до Ксюши у меня каждые пару месяцев была новая девушка. Проверенная, конечно, но так быстро надоедавшая. Каждая начинала говорить о брюликах, о поездках на море, а потом о свадьбе и детях. Они трещали без умолку и сводили с ума своей трескотнёй. Они болтали больше, чем я мог слушать.

Нюра всегда была чем-то увлечена. Университет, работа, хобби, подруги… Я внезапно не был самым главным в её списке дел. Не являлся центром её мира. Она никогда не давала поводов для ревности, и я был спокоен.

А потом сам начал косячить, стараясь для нашей будущей семьи. Пропадал на работе, всё меньше уделяя времени домашней красавице. И она, вместо того, чтобы сказать об этом, начала прятаться под маской ревности.

Стал отвратителен самому себе.

Вчера Ксюша показала чудеса изобретательности, разыграв, напугав, унизив и выставив меня дураком тысячей разнообразных способов. Она удивила меня тем, что бесхитростная невинная овечка оказалась вполне себе хитрой и умелой лисицей.

И я не удержался и поцеловал её после представления. Сначала моя красавица ответила на поцелуй, а потом влепила сильнейшую пощёчину и закрылась у себя в спальне без шанса на хоть какое-то перемирие.

И теперь после работы сидел возле торгового центра и размышлял о бренном. Думал, чем её удивить, но у меня закончились идеи.

Включил радио, в надежде, что хоть оно мне хоть что-то подскажет. Заиграла заводная мелодия, а потом запел очень знакомый мужской голос:

Ты хочешь мести, ты хочешь жести.