– Долго нам еще ехать?

– Совсем нет, дом находится чуть дальше центра города. Минут через десять будем на месте.

– Удивительно, что ты не забыл дорогу спустя столько времени.

– Я здесь прожил большую часть своей жизни, конечно, я все помню. Тут хорошо: много магазинов, центральный парк, лес. Ты будешь ходить в школу, в которой я учился, заведешь друзей. Все у нас будет хорошо, вот увидишь.

По нему видно, что он действительно счастлив быть здесь, его лучезарность заставляет меня улыбнуться. Может, мы действительно останемся здесь навсегда?

– Ну вот, мы на месте, – сказал отец, после чего мы вышли из машины, – вот он, наш дом.

Покинув салон автомобиля, мой взгляд пал на большой, двухэтажный дом. Я и подумать не могла, что он будет таким. Дом был выполнен в интересном двухцветном стиле. Белая сторона гармонично переливалась в темно-коричневую и так по очереди, будто дом был сделан из двух совершенно разных материалов. Маленькие серые ступеньки вели к небольшому крылечку и входной двери. В глаза бросались грязные стекла, покрытые толстым слоем пыли и различными желтоватыми разводами, вероятно, от дождей. Подняв голову, я заметила внутренний деревянный балкончик на втором этаже. Сверху была односкатная черная крыша, идеально сочетающаяся с общей концепцией здания. Сломанный забор и заросший двор говорили о том, что здесь давно никто не живет, однако это не делало дом менее красивым.

Когда я зашла внутрь, мне в легкие сразу ударил полный пыли воздух, заставивший меня тяжело кашлять. Маленькие крупицы пыли залетали мне в горло и так же быстро выходили обратно. С болью в груди, мне все же удалось откашляться. Я быстро открыла все окна, которые нашла рядом с собой, чтобы свежий воздух поступил внутрь. Теперь, когда прохладный ветерок залетел в дом, и стало легче дышать, я смогла осмотреться. Зал казался довольно просторным, потому что он объединен с кухней. Я обратила внимание на стеклянную дверь, ведущую на задний двор. Она была настолько пыльная и грязная, что казалось, будто она вовсе и не прозрачная. В доме даже есть относительно новая мебель, которую отец купил для себя. Я медленно поднялась на второй этаж по скрипучей лестнице, ступая по которой было ощущение, что она сейчас развалится, но так казалось только из-за мерзкого звука. На втором этаже было всего лишь две комнаты. Первая, очевидно, спальня отца. Там стояла широкая кровать, которая до сих пор была застелена, словно кто-то еще спит здесь. Вторая комната была абсолютно пустая. Именно в ней и был внутренний балкон, объединенный непосредственно с комнатой.

Пока я осматривалась, отец заносил вещи в дом, затем окликнул меня. Я спустилась на зов.

– Ну как тебе? – запыхавшись, спросил он, – знаю, тут все старое и грязное, но это поправимо и…

– Мне нравится! – радостно перебила я. Отец улыбнулся.

– Кстати, София, можешь снять куртку. Мы дома, здесь тебе не нужно их скрывать.

Я расплылась в широкой улыбке. Невозможно описать, что для меня значат эти слова. Я быстро скинула с себя джинсовую куртку и расправила свои крылья. Самое приятное чувство, когда даешь им свободу. Я не смогла удержаться и начала парить по дому, раздувая пыль в разные стороны. Не буду врать, я люблю свою особенность. Чувство полета – это прекрасно, но я не так часто его испытываю. Изредка мы с отцом по вечерам уезжали в глушь, где я могла немного полетать на улице, но даже эти короткие моменты делали меня безмерно счастливой. В остальное время я всегда хожу в большой бесформенной куртке и футболке, чтобы скрыть крылья. Это очень неудобно, летом становится невыносимо жарко, но за столько лет я уже успела привыкнуть.

Отец занес в дом все сумки и коробки и, прежде чем их разобрать, мы решили убраться в доме, так как вся эта пыль и грязь не позволяла ничего сделать. Нам потребовалось шесть часов, чтобы привести все в порядок и хоть как-то вымыть, почти въевшуюся в мебель, грязь.

Затем мы приступили разбирать вещи. Много времени это не заняло, ведь коробок у нас было мало. Так как мы всегда жили в съемных квартирах, своей мебели у нас не было, только бытовая техника. Остальные коробки были с одеждой, различными книгами и посудой. Удобно, что весь наш багаж всегда помещался в машину, поэтому мы свободно передвигались. Пока мы прибирались и расставляли все по своим местам, отец рассказывал мне про город: как он жил здесь в детстве, про жителей, которых он помнит и про места, которые мне стоит посетить. Особенно выделил главный мост, соединяющий две части города. По словам отца – это главная достопримечательность Кайлэнда. Ночью с моста открывается живописный вид на речку и далекий лес.

После упоминания леса я снова вспомнила, то странное чувство, которое ощутила, когда мы проезжали мимо него. Что-то в нем меня притягивало, как будто сам лес меня зовет. Я решила разузнать что-нибудь о нем у отца. Он лишь сказал, что это самый обычный лес, в котором из животных обитают только зайцы и олени. Конечно, ходить туда он мне запретил, другого я и не ожидала. Но теперь этот запрет только больше пробуждает во мне интерес.

К вечеру мы, наконец, закончили все дела по дому. Теперь он выглядит довольно уютно и чисто, даже не скажешь, что здесь пятнадцать лет никто не жил. Единственный минус – это моя комната. В ней совершенно нет мебели. Отец сказал, что я буду ночевать в его спальне, а он на диване в зале, пока мы не купим кровать. Осталось лишь добраться до магазина за продуктами, так как всю еду, которая у нас была, мы съели по дороге сюда. Отец решил идти пешком, чтобы я запомнила округу и, за одно, увидела свою школу и дорогу до нее. Пока мы шли, он начал рассказывать школьные истории, которые я уже не раз слышала. При любом удобном случае он всегда вспоминает свои подростковые годы, чтобы сравнить: каким был он и какая я. Поэтому сейчас я не слушаю его, моя голова забита другими мыслями. Какие ребята будут в новой школе? Будут ли они дружить со мной? Отцу легко говорить, он не сменил шесть школ, у него были друзья. У меня их никогда не было, даже в последнем городе, в котором мы прожили два года. Отец боялся, что я сближусь с кем-то. Боялся, что кто-то узнает о моей особенности. Но я же не могу вечно жить скрываясь. Рано или поздно настанет момент, когда люди узнают, кто я.

– И тут я ему говорю: «а может, ты вытрешь доску?» – отец залился задорным смехом, затем посмотрел на меня: – София, все хорошо?

– А? Да. Просто задумалась. Ты, кстати, уже рассказывал эту историю.

– Правда? Совсем забыл.

Мы подошли к небольшому двухэтажному зданию. Торговый центр стоял по середине улицы, окруженный парковкой и аллеей с правой стороны. На первый взгляд – ничего особенного. Но при розовом свете заката – это место наполнялось совсем иными красками, создавая свою особенную атмосферу. Внутри торговый центр казался еще меньше, чем снаружи. В нем было четыре магазина одежды, один супермаркет и несколько других маленьких магазинчиков, которые я успела рассмотреть. Остальные помещения были заперты и обклеены надписями: «скоро открытие».

Казалось, что мы делали покупки совсем не долго, однако, выйдя на улицу, солнце уже зашло за горизонт, и постепенно начало смеркаться. Мы поспешили домой. Я почти запомнила дорогу до школы. Она была буквально в семи минутах от нашего дома, что весьма удобно.

Дома мы поужинали жаренной картошкой – это наше самое основное блюдо, которое мы едим если не каждый день, то точно через день. Сегодня мы сильно вымотались. Дорога до Кайлэнда длилась целую вечность, а уборка в доме полностью забрала наши силы, поэтому мы разошлись по комнатам. Отец уже подготовил для меня чистую постель, так что я сразу легла в кровать, но, несмотря на усталость, быстро уснуть не смогла. Я начала размышлять о сегодняшнем дне, о городе, о школе. Интересно, смогу ли я подружиться с кем-нибудь? Я никогда не была изгоем в других городах, но и близко ни с кем не общалась. Единственным моим другом всегда был отец. Не то, чтобы мне с ним было не интересно, но я всегда хотела общаться со сверстниками. Первое время я просто боялась, что они узнают мой секрет, поэтому и сама ни с кем не сближалась, но сейчас я себе доверяю и знаю, что ничего не случится. Буду надеяться, что мой новый класс окажется дружелюбным. С этими мыслями мои глаза медленно закрываются, и я мгновенно засыпаю.