оси колеса к его ободу, так и функциональные влияния этой центрально

расположенной системы могут распространяться в нескольких

направлениях: вниз - на спинной мозг, где они регулируют позные

реакции и другие виды активности; в стороны и вперед - на

гипоталамические и гипофизарные механизмы, осуществляющие

висцеральные и эндокринные функции; вверх - на структуры

промежуточного мозга, где как теперь считают, возникают аффекты и

эмоции, источником которых раньше считали сердце, и еще выше...
– на

кору больших полушарий, которые вместе с таламусом и базальными

ганглиями обслуживают все высшие сенсорные и интеллектуальные

процессы" (47, 32).

М.И.Яновская (см. 85) прямо называет НАС "электростанцией мозга", хотя это и не совсем точно: во-первых, НАС представляет собой скорее "аккумулятор", нежели "электростанцию"; во-вторых, она оказывает воздействие не только на внутримозговые процессы (внимание, уровень бодрствования и т.д.), но и на физическую двигательную активность, а также на вегетативный и соматический аппарат спинного мозга (47, 38, 53), то есть на внутреннюю среду организма. С этой точки зрения для НАС больше подходит то определение, которое Нараянанда дал Кундалини, назвав ее "электростанцией всей системы живого человеческого существа". Таким образом, несмотря на то, что НАС и Кундалини пространственно локализованы на противоположных концах позвоночника, между их функциями наблюдаются очевидные параллели. Причем это относится не только к "спящей" Кундалини. Так, А.Авалон пишет, что "когда Кундалини спит, сознание человека пробуждено для мира, который ею создан; когда же она пробуждается, человек спит для мира, наслаждаясь иным опытом" (см. 2). "Спящую Кундалини" можно проинтерпретировать как энергию восходящей НАС, пассивно (автоматически) обслуживающую восприятие внешнего мира; когда же "спящую змею пробуждают, схватив ее за хвост" (Хатха Йога Прадипика, 3.3), когда она становится активной, то есть сознательно направляется йогином на иные информационные каналы, внешний мир исчезает. Аналогично описывается и обратный процесс: "Когда Ты, меньше малого, возвращаешься назад, потоком нектара, текущего с Твоих ног, оживляется и делается видимым все то, что прежде было невидимым. Достигнув своей обители, Ты снова сворачиваешься кольцом и засыпаешь" (Ананда Лахари, 10). Говорится, что когда Кундалини входит в Чакры, они "расцветают", - и "увядают", когда она уходит из них. Части тела, связанные с Чакрами, из которых ушла Кундалини, холодеют, а тело йогина, полностью поднявшего Кундалини, "напоминает труп" (йогина можно отличить от трупа по теплой макушке). Можно предположить, что при "подъеме Кундалини" все большие интерорецепторные зоны ("Чакры") последовательно получают энергетическую поддержку НАС, а затем лишаются ее: сперва на ту или иную зону начинает работать восходящая НАС, вводя ее в сферу сознания, а затем от нее отключаются как восходящая, так и нисходящая НАС.

* * * * *

Следует указать и на тот факт, что вопрос о пространственной локализации и НАС и Кундалини (равно как и вопрос о правомерности постановки такого вопроса вообще) продолжает оставаться открытым. Воспользовавшись выявленным различием ретикулярных и специфических нейронов как гистологическим критерием для отнесения тех или иных образований к специфической или неспецифической системе, Г.П.Жукова и Т.А.Леонтович пришли к выводу, что сетчатое образование (ретикулярная формация, "стержень" НАС) тянется в виде центрально расположенного столба клеток через весь спинной мозг до коры больших полушарий включительно. Авторы отмечают, что "во всех частях этого образования сохраняются принципиально общие черты структуры сетчатого образования, и полагают, что помимо единой нейронной организации, все остальные образования объединяются в целостную систему также с принципиально единым типом связей" (см. 8, 151-153).

С другой стороны, все сказанное о пространственной локализации Чакр полностью относится и к Кундалини; в физическом теле не существует ни Кундалини, ни Чакр, сквозь которые ей надлежало бы проходить. Попытки обнаружить местонахождение и того и другого подобны попыткам обнаружить "местонахождение сознания", то есть "анатомировать абстракцию" (см. 11, 14). Практика "подъема Кундалини" в данном случае также не может рассматриваться в качестве критерия истины: наши субъективные ощущения еще ничего не доказывают. Ощущения, например, "пытаются убедить" нас в том, что Солнце движется по небу вокруг неподвижной Земли, что все звезды и планеты находятся от нас на одинаковом расстоянии и т.д. Лама Анагарика Говинда напоминает, что "мы видим лишь цвета, но не видим длины световых волн. Этот общеизвестный факт никогда не следует терять из виду в вопросах психологии..." (21). "Кундалини дремлет над Кандой, освобождая йогинов и связывая невежд. Тот, кто знает это, знает Йогу" (Хатха Йога Прадипика, 3.107). Крестцовая область (Канда) традиционно объявляется обиталищем Кундалини по той причине, что именно отсюда, с крестцового отдела спинного мозга* начинается процесс сознательного "свертывания" функции нисходящей НАС, последовательного "обесточивания" вышележащих "сегментов" тела (Чакр). Но для того, чтобы управлять, нужно сознавать. Поэтому все тантрические тексты указывают, что Кундалини, эту "цепь бриллиантовых огней" следует ВИЗУАЛИЗИРОВАТЬ именно здесь.

* При подъеме Кундалини Чакры визуализируются не там, где мы их обычно переживаем в повседневном опыте, а внутри так называемой Сушумны, то есть в области спинного мозга.

Связь между НАС и визуализациями не только прямая, но и обратная. С одной стороны, визуализация любого рода возникает вследствие изменения обычного функционального режима НАС, осуществляющего программу адаптации организма к среде. С другой, - любая сознательная практика визуализации представляет собой не что иное, как сознательное изменение функционального режима НАС. Конечная цель практики такого рода состоит в обретении полного сознательного контроля над функцией НАС, а его инструментами, средствами достижения этой цели как раз и служат те яркие и эмоционально насыщенные "описания" Кундалини, которые можно в избытке обнаружить в тантрических текстах: "Она, Чарующая Мир, блистает как молния; Ее сладкий шепот подобен невнятному гудению пчел, обезумевших от любви" (Шат Чакра Нирупана, 10). Обретаемый контроль может быть использован различно: как для переключения НАС на естественные внутренние информационные каналы (что сопровождается попаданием в "астральные миры"), так и для моделирования искусственных "более чем голографических образов". Последнее относится к области сугестивных методик и более характерно для тибетской школы визуализации. Так, в следующей за Пратьяхарой шестой ступени, которая называется Дхараной (обычно переводится как "концентрация"), лама, используя обретенную на предыдущей ступени власть над цветом, формой, звуком, запахом и т.д. учится создавать внешние "объекты" и удерживать их в поле сознания. Как правило, в качестве целевого объекта избирается так называемый Йидам нечто вроде личного ангела-хранителя, имя которого ученику сообщает наставник. Седьмая ступень, Дхьяна (обычно переводится как "медитация") это созерцание собственной жизни созданного объекта во всех свойственных ему проявлениях, то есть визуализация как таковая. На восьмой ступени, называемой Самадхи, происходит отождествление созерцателя со своим "божественным покровителем" (Йидамом). Считается, что Йидам представляет собой конкретную форму проявления абсолюта, и что слияние с ним представляет собой единственный путь к слиянию с абсолютом.

"Не удивительно, что многие ламы отличаются глубокой и совершенно

искренней религиозностью, далекой от ханжества и обмана. Они так

часто погружаются в мир своих видений, что уже не отличают его от

яви. Они добровольно уходят в безумие, чтобы стать Ваджрасатвой,

олицетворяющим Адибудду, семиглавым Хэваджрой, Сангдуем

покровителем тайных сект, Самварой или Калачакрой - Кругом времен"

(51, 49).

* * * * *

Таким образом, приведенные факты позволяют утверждать, что НАС представляет собой функциональный (но не структурный) аналог Кундалини. В заключение следует упомянуть о существовании двух принципиально различных точек зрения на природу Кундалини - ведической и тантрической. Ведическая традиция рассматривает Кундалини как силу воображения, а тантрическая - как силу восприятия. Объем настоящего текста заставляет нас ограничиться лишь констатацией факта такого различия, обусловленного различным подходом обеих традиций к решению основного вопроса философии и пониманию теории причинности. Добавим лишь, что тантрическая традиция связывает обычное восприятие с функцией "спящей" Кундалини; "пробуждение" Кундалини трансмутирует воображение в восприятие, - в том числе в восприятие воображения. зима 1982-83

Приложение IV

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ КУНДАЛИНИ-ЙОГИ

В связи с очевидной гипотетичностью разделов, в которых была предпринята попытка проинтерпретировать тантрическую анатомию и физиологию "тонкого тела" в терминах современной нейрофизиологии, возникает вопрос об адекватности предлагаемой интерпретации. В сущности, тем самым поднимается более широкий вопрос о соотношении теории и эксперимента, причем вопрос этот может быть поставлен как с нейрофизиологической, так и с йогической точки зрения. 1. Итак, вопрос первый, "нейрофизиологический": Правомочно ли, не проводя

специальных исследований, строить на основании существующего

экспериментального материала такие нетривиальные теоретические

концепции?

Начнем с того, что любое высказывание относительно общих, равно как и частных механизмов деятельности мозга в значительной мере гипотетично. Объект исследования нейрофизиологии подобен объекту исследования физики элементарных частиц: этот объект "поистине неисчерпаем, и все сведения о нем получаются лишь в процессе активного воздействия субъекта познания на объект исследования и опосредованы этим воздействием" (36, 94). Подобно тому как физику-экспериментатору объективная реальность дана не вообще, а лишь в ходе целенаправленного воздействия на нее, приводящего к тем или иным регистрируемым результатам, процессы, протекающие в бесконечно сложном живом человеческом мозге, открывают себя нейрофизиологу лишь в условиях узко целенаправленных экспериментов. В частности, поскольку ретикулярная формация (современные представления о механизмах деятельности которой были положены в основу интерпретации феноменов Праны и Кундалини) служит "коллектором импульсов, приходящих из разных отделов центральной нервной системы, ... эффект при раздражении отдельных ее структур является фактически осколком целостной деятельности центральной нервной системы" (15, 175). Экспериментальные данные нейрофизиологии - это моменты, выхваченные из целостной деятельности ЦНС, на основании которых нельзя со всей достоверностью вывести какую-то единственно возможную общую картину ее деятельности. Более того, сами по себе экспериментальные данные "вместо того, чтобы приближать нас к пониманию общей картины (на что мы рассчитывали и что является целью эксперимента), ... отдаляют нас от поставленной цели, увеличивая число неразрешенных и неразрешимых проблем" (9, 183). "Когда наука выходит за сферу непосредственного эмпирического исследования предмета и приступает к систематизации накопленного эмпирического материала "сообразно его внутренней связи", ... эмпирические методы оказываются бессильными и их место должно занять теоретическое мышление..." (82, 105). Иными словами, поскольку отсутствие ориентира обрекает нас на блуждание в чаще фактов, целостная картина принципиальных механизмов работы мозга может быть получена лишь посредством упорядочения лавинообразного потока экспериментальных данных на основании теоретических гипотез. Кроме того, теория стимулирует и сами экспериментальные исследования, указывает направление их развития. "Если нет в голове идей не увидишь и фактов". Так учил Павлов. Фундаментальные гипотезы теоретической нейрофизиологии имеют такое же право на существование, как фундаментальные гипотезы теоретической физики; именно они, давая нам целостную картину "нейрофизиологической реальности",* осуществляют подлинную цель стремлений экспериментальной нейрофизиологии как одной из человековедческих дисциплин, а именно, углубляют наше понимание самих себя. К сожалению, в реальной научной практике эта цель как правило заслонена "академическими мотивациями", безразличными к проблемам самопознания испытуемого.