– Я готова, – я прошел за ширму и начал пристешивать электроды. Руки, ноги, обнаженная грудная клетка, – поехали. – Теперь послушайте меня. Я подключил вам аппарат суточного мониторинга ЭКГ. Сами понимаете, что я не могу отдать Вам его на дом, да Вам и не надо его на долго подключать. Вы говорили, что Вам надо обследовать работу своего сердца в повторяющихся ситуациях. Потому Вы сейчас для начала встанете и для начала походите по кабинету.

Когда она встала, то даже не стала закутываться в простынь, которой до этого накрывалась. А зачем? Фигура не идеальная, но весьма привлекательная. Стройная, хотя немного на мой вкус полновата. Но не безобразно, а весьма так по домашнему, я бы даже сказал, что внушает собственную женственность. Грудь – дыни средних размеров и максимальной зрелости, словно впаянные в кожу грудной клетки и выпирающие своими сосками вперед и чуть вниз. Налитые, упругие. При названной выше полноте прослеживается естественная талия, имеющая продолжение в привлекательных миндалевидных ягодицах и широко посаженных ногах. Бедра без единой складки или растяжки, напоминали вылитую из бронзы метательницу ядра.

Она стояла передо мной и в упор смотрела, как я ею любуюсь. А я этого и не скрывал. Раз уж женщина без команды сама сняла с себя не только верхнюю одежду, но и всё нижнее белье и стоит перед мужчиной, то значит, что она позволяет собой любоваться без внутреннего напряжения. И ее не беспокит, что на ее лобке и ниже нет волос, которые хоть частично прикрывали бы ее половые органы.

Улыбнулась и попросила стакан воды. Потом прошлась по кабинету, заглянула за другую ширму, опять повернулась ко мне.

– Я убедительно прошу Вас одеть нижнее белье или хотя бы закутаться в простыню, – попросил я. – Сюда могут войти сотрудники кафедры, или мед сестра придет ко мне с каким-нибудь вопросом, или кто-то из родственников больных…

– Да наплевать мне на них всех, – усмехнулась дама. – Если Вас это беспокоит, то заприте дверь на замок, и тогда неожиданностей не будет. И всех-то делов. А в такую жару кутаться в простынь, да еще неизвестной свежести… Помните осетрину второй свежести? Я не думаю, что контакт этой простыни с моей кожей не является нарушением моего гомеостаза.

Я встал и запер входную дверь на ключ. Сегодня никого из кафедральных сотрудников не будет, потому можно не волноваться, что кто-то откроет дверь своим ключом. Да и что волноваться, – я провожу исследования по краткому мониторингу сердечной деятельности. Разговоров на кафедре о том, что для этого я раздел женщину до гола, конечно, тогда не избежать. И возможно не только на кафедре… Или просто встанут в дверях и будут тупо глазеть на ситуацию, особенно если в составе «группы поддержки» в лице пациентов и их родственников. Ну да ладно, сегодня выходной, и хватит самому себе трепать нервы.

– Доктор, так когда же мы начнем обследование?

– Так мы начали уже обследование. Я подключил аппарат, он в настоящее время собирает информацию о работе Вашего сердца. Для более полного представления о его работе предлагаю Вам покрутить велотренажер (велоэргометр, если точнее), походить, поприседать на месте, поделать гимнастику…

– Это всё хорошо, конечно, но проблема в том, что моя проблема начинается не от приседаний, а во время полового акта. Мне не хватает воздуха, иногда словно что-то колет в области сердца.

– Ну не могу же я обеспечить Вам полную имитацию полового акта. Даже если бы был Ваш партнер, как Вы это себе представляете? Вы занимаетесь любовью, а я сижу в кресле и наблюдаю?

– Могли бы и поучаствовать, – рассмеялась она. – Хотя, наблюдать за другим партнером для мужчин всегда не приятно, – ну, за исключением извращенцев, я думаю. Потому предлагаю Вам самому принять участие в обследовании.

– Вы шутите. И считаю эту шутку неудачной.

– Нисколько не шучу, – она подошла ко мне вплотную. – Я никогда не шучу, когда дело касается моего здоровья. Я удвою Ваш гонорар, если Вы проведете обследование в максимально приближенных к действительности условиях.

– Но послушайте, я…

– Утраиваю гонорар. Для начала хотя бы просто послушайте работу сердца и проверьте мои молочные железы на отсутствие в них узлов, – и, схватив мою руку, прижала ее открытой ладонью к своей груди. – Чувствуете, как бьется мое сердце? – Потом она схватила другую мою руку и прижала ладонью к своей промежности. – Чувствуете, как просит продолжения банкета эта часть моего организма?

Да, ее сердце билось несколько чаще среднего ритма, а промежность была влажная. Я не стал отнимать ладонь от ее паховой области, и моя ладонь непроизвольно начала гладить это место. Пациентка посмотрела мне в глаза и кивнула, одобряя мои действия. Ну, погибать, – так с музыкой. А не смейтесь, – я щелкнул клавишей полустационарного магнитофона, который стоял на столе, и который я перед дежурством зарядил кассетой с приятной мелодией, и теперь эта мелодия начала звучать в кабинете. Одобрительный взгляд дамы, ее короткий разворот в сторону кушетки, стойка с упором на руки с высоко поднятым тазом, открывающей прямой доступ к тому месту, где буквально пару мгновений назад начала свои массажные движения моя ладонь.

Я плюнул на всё, на что мог мысленно плюнуть и снял с себя одежду. А своего любимого друга наоборот одел. И сам улыбнулся: не смотря на жару в атмосфере и готовящуюся «жару» в кабинете.

И по предоставленному мне прямому доступу я и проник внутрь не просто горячей, а просто пышущей жаром женщины. Она поерзала из стороны в сторону, примеряясь к новому лечебному оборудованию, удовлетворенно хмыкнула и начала вилять задом, как швейная машинка. Я даже не ожидал от такого хорошо развитого зада такую прыть. Во мне словно что-то, и я тоже начал двигаться ей навстречу. Сила трения на моем стержне была изумительная, – я даже вспомнил анекдот и пожалел, что не одел сразу несколько презервативов и не заткнул нос ватой, – на случай, если начнет распространяться запах паленной резины. Конечно, рассказывать ей анекдот я не стал, чтобы не сбивать со взятого ритма, – да мало ли, покажет мне «красную карточку», как в футболе, и откажется платить. Раз уж встрял в ситуацию, то надо получить от нее максимальную пользу.