Пока дождь просто моросил, всё было нормально. Ширины тропинки как раз хватало для того, чтобы лошадка, она же Ленка, спокойно могла тащить свою гружёную телегу. Но потом вода, непрерывно падающая с небес, внесла в это поступательное движение свои коррективы. Если поначалу чемодан двигался ровно за хозяйкой с той же скоростью, что и она, оставляя след, параллельный отпечаткам её обуви, то с превращением плотного грунта в грязь рисунок траектории изрядно изменился.

«Телега» буксовала и зарывалась брюхом в мокрую землю. Ленке приходилось поворачиваться к чемодану передом, а к дороге задом, чтобы, прилагая все свои силы, двумя руками вытягивать этот застрявший груз. Продвигалась она медленно, а дождь разрастался сильнее и хлестал прямо в лицо. Джинсы быстро промокли, и ей становилось холодно. Увидев на небе просвет, который обещал скорое прекращение осадков, Ленка потянула чемодан в лес, чтобы спрятаться под ветвями от буйных капель и немного передохнуть. До убежища оставалось метров пятнадцать. Кое-как по мокрой прошлогодней траве она дотащилась до единственной сосны среди лиственных деревьев и, увлекая поклажу за собой дальше, чтобы дождю своими щупальцами было сложнее дотянуться до них обеих, не видя, что твориться за её спиной, ступила ногой на что-то непрочное и, с треском ломая ветки, полетела вниз. Груз последовал за ней. Всё происходило как в мультфильме про Алису – Ленке показалось, что она падает бесконечно долго и даже успевает удивляться тому, что чемодан никак не может догнать её. В конце концов она ощутила, как её тело встретилось с землёй, и провалилась во мрак.

*** «Как же темно и холодно! Я что, потеряла сознание, когда упала? Сколько же я тут уже лежу?» – подумала Ленка и посмотрела сначала вверх, потом по сторонам. Нависавшие ветви деревьев, словно серые ячейки сетки-рабицы, занавешивали небо, делая его ещё более жутким. Она то ли полусидела, то ли полулежала в странной западне. Рядом с местом падения было несколько сложенных горкой деревянных кольев и чемодан, который, встав на ребро, чудом не придавил хозяйку. Яма была глубокой, но не настолько, чтобы так долго падать в неё, как помнилось. В гудящую от боли голову пришла мысль: «Всё это похоже на недоделанную звериную ловушку. Мне повезло, что колья просто лежат, – если бы торчали, то я уже точно не очнулась бы. Но кому на ум пришло выкопать её здесь? Неужели рядом с жилым районом гуляют дикие звери?»

Часть третья «Ведьма»

Глава первая

Встать на ноги было делом непростым: рюкзак, висящий на спине, показался пудовой гирей, а сама спина болела так, словно по позвоночнику постучали кувалдой, и он готов был отдельными звеньями высыпаться ей прямо в джинсы. «Не зря я напихала в сумку столько вещей. Видимо, мой «парашют» меня спас, не дал треснуть пополам», – размышляла она, переворачиваясь на бок и подтягивая ноги к животу, чтобы сначала принять стойку на четвереньках. Потом, стащив с себя сумку, она оперлась на чемодан и поднялась. Тело еле слушалось, ноги и руки тряслись, голова кружилась, как после хмельной вечеринки. Пару минут Ленка стояла, удерживаемая своим пластиковым другом и злостью, закипающей в ней. «Так… бензин был, телефон был, теперь эта яма. Три косяка за один день. Значит, на этом дерьмо должно закончиться, и дальше всё непременно будет хорошо, – начала она говорить сама себе, чтобы успокоиться. – Теперь нужно как-то выбраться отсюда».

Пара безрезультатных попыток вылезти из «мышеловки» уничтожили остаток Ленкиных сил. Земля была мокрой, и, сколько ни старалась она уцепиться ватными руками за стены своей ловушки, всё было тщетно – она просто скатывалась вниз, сдирая кожу с перчаток и окрашивая в черный цвет свой красный пуховик. Потом в ход пошёл чемодан, который сыграл роль высокой ступеньки, но теперь уже грязь на кроссовках не дала ей твёрдо встать на него, и на этой третьей попытке Ленка свалилась и больно ударилась головой о лежащие на дне ямы колья. «Мало Тебе, да? Мало?! – из последних сил закричала она, обращая голову к небу. – Что Ты делаешь? Сколько можно? Я что, такая тварь, что Ты вот так поступаешь со мной? Пожалуйстаааа, хвааатииит!» – она разрыдалась и стала завывать подобно волку, загнанному в клетку.

Высоко над Ленкиной головой еле заметными огоньками уже замерцали звёзды, когда, успокоившись, она начала прикидывать, что же делать дальше. Во-первых, ни физических, ни моральных сил продолжать лезть на баррикады у неё не было. Во-вторых, было довольно темно, и если предположить, что она сумеет выбраться, то как дойдёт до места назначения, не свалится ли ещё куда-нибудь? В-третьих, дождь давно закончился, и, судя по появившимся звездам, ночью вряд ли начнётся. Возможно, к утру земля немного подсохнет, тогда будет легче выбраться. Всё сводилось к тому, что безопаснее ей будет провести эту ночь здесь. «Холодно, конечно, но можно достать из чемодана тёплый платок, что тёть Дине в подарок куплен, надеть ещё одни штаны и начать усиленно молиться, чтобы зверь, для которого готовилась эта ловушка, не свалился сюда и не составил мне компанию», – обдумывала она план действий. Несмотря на такую неординарную ситуацию, самой большой печалью для Ленки было отсутствие возможности предупредить родственницу: «С ума сойдёт, пока я доберусь к ней. Начнёт разыскивать, названивать всем, маму на уши поднимет. Блииин! У неё же Димкин номер есть – стопудово позвонит ему. Ыыыыыы», – снова нарушили тишину леса её завывания.

Отдохнув ещё немного, она встала и начала готовиться к ночлегу. Ленка достала из рюкзака влажные салфетки и освежила свое зарёванное лицо, подумав: «Хорошо, что глаза не накрасила, в полевых условиях демакияж – сомнительное удовольствие». Пришлось этими же салфетками пройтись по джинсам и куртке, уж очень они пострадали в результате падений; перчатки были совсем в плачевном состоянии и тоже потребовали серьёзной чистки. Приведя себя и одежду в более-менее потребный вид, она наполовину расстегнула молнию на чемодане и вытащила из него лежащую сверху подарочную шаль, а также брюки от спортивного костюма. Удалось вызволить и бутылку «Мартини», которая после всех чемоданных несчастий осталась-таки целёхонькой. Ленка достала из сумки еду. Расправившись с одним бутербродом, откупорила бутылку и сделала несколько больших глотков. Раньше так пить ей не доводилось – без «Швепса», безо льда. Но бар под вывеской «Звериная яма» не располагал изысками, пришлось довольствовалась тем, что предлагало собственное меню. Съев ещё полбутерброда, Ленка снова влила в себя изрядную порцию горячительного и под конец шлифанула всю эту трапезу выкуриванием сигаретки. Спиртное согрело и дало немного расслабиться. Убрав алкоголь на прежнее место, она порадовалась, что застегнуть молнию чемодана получилось проще, чем дома. Видимо, после тряски и падения вещи сомкнули ряды покрепче.

Пора было устроить место для сна. На чемодан вполне можно было опереться спиной, и Ленка поставила своего «попутчика» в один из углов ямы. Выбрала из имевшихся кольев те, что были посуше, и разложила их перпендикулярно к импровизированному изголовью кровати. Потом надела поверх джинсов велюровые штаны, поверх шапки натянула на голову капюшон куртки и, закутавшись в большую тёплую шаль, села на колья, прислонившись спиной к другу по несчастьям. Она очень долго не могла уснуть: мысли, что пчёлы в улье, роились в голове, то разлетаясь, то снова собираясь, жужжа и жаля её разум, и без того воспалённый происходящим. Но время, проведённое в стенах медобщежития, научило Ленку засыпать и в любом положении, и при включённом свете, и при музыке на всю катушку, и даже при танцующих под тяжёлый рок соседях по комнате. Это её умение не раз помогало «отключаться» в шумных душных электричках и гремящем метро по дороге на стройку, чтобы хоть немного добрать недостающие минуты отдыха. Вот и сейчас, несмотря на все неудобства, воспоминания о неприятностях последних нескольких дней песней Морфея в конце концов убаюкали Ленку, и она провалилась в сон.

Один раз среди ночи она проснулась – очень захотелось «по-маленькому». Отойдя в дальний угол от места ночлега, который был всего-то в двух шагах, быстро облегчилась и вернулась в «кровать», недоумевая: «Как же узники проводили в ямах по несколько месяцев или лет? Это же уму непостижимо: гадить там, где приходится находиться всё время!» Она снова укуталась шалью и вскорости задремала, хоть её зад уже принял форму стиральной доски и жутко ныл от «мягкости» перины. «Принцесса на кольях, ё-моё!» – была последняя мысль перед тем, как сон избавил тело от болезненных ощущений.