— Ладно тебе, — шутливо толкнула его в бок светловолосая девчонка. — Инга в первый раз в жизни пьет.

— Шампанское, — подмигнул чернявый, — до этого судя по всему только водку пила. Правильно я говорю, зайка?

— Эдик! — воскликнула Инга и покраснела.

— Раз не умеешь пить шампанское, придется приняться за «Монику», — захохотал Алик, подливая девушке вино.

Я улыбнулся.

До чего же здорово!

Хватит на сегодня работы!

Решено — отдыхаю.

Ни о чем не думаю…

Ни о чем не жалею…

Алик достал гитару из-за плеч.

— Ну что, у них своя музыка, у нас своя? — подмигнул он компании.

— Давай нашу! — закричал пухлощекий паренек в обычных черных очках. — Алик, давай, пожалуйста!

Эдик схватил пухлощекого за шею:

— Алик, можно я Павлика задушу? — обратился он к парню с гитарой. — А то он сейчас всех забодает своей песней. Целый вечер и ночь будет ее требовать!

Все засмеялись, пухлощекий Павлик обиженно потер шею.

Алик подмигнул ему:

— Ничего, пару раз можно. В конце концов, Павлик — мой самый преданный слушатель!

— А как же я? — притворно возмутилась девчонка рядом со мной.

— Ты следующая, Марина, — улыбнулся Алик. — Извини, но правда дороже!

Я вздрогнул.

Нет, не было в ней ничего от моей Марины. Темнокожая, смешливая, немного раскосый взгляд.

Все чужое.

Кроме имени.

Алик провел рукой по струнам, весело оглядел всех и запел.

И его голос сливался с нестройными голосами остальной компании.

Даже я пытался подпевать, хотя совсем не знал слов.

У тебя на полке — плюшевый мишка и заяц в футболке, Ты давно когда-то ранним утром их нашла под елкой. А за старым шкафом — портфель без ручки и летняя шляпа… Кто-то хитрый и большой наблюдает за собой…

Как странно устроена психика человека. Молодежь, что тихо покачивалась в такт музыке и словам наверняка представляли маленькую девочку, быть может, вспоминали свое детство… Меня же в нехитром тексте прежде всего поразили именно последние слова: «Кто-то хитрый и большой…»

Кто-то наблюдал за нами. Кто-то из этой многотысячной толпы следил за нашей компанией, сверлил взглядом мой затылок. Что-то неуловимое зашевелилось у меня в мозгу. Чего-то я не учел. Что-то забыл. Но что?

— Что это за песня? — спросил я, наклонившись к Марине.

— Нравится? — также шепотом ответила девушка. — Алик отыскал ее в архивах трехсотлетней давности. Представляешь? Мы хотим организовать группу и заняться переделкой старых песен. Может, что и получится. А главное — не надо сильно напрягаться, сочиняя новые тексты. Все уже за нас придумали.

— Ты так считаешь?

— А что? — Марина нахмурилась. — Все новое — это хорошо забытое старое. Между прочим ныне известная группа «Тин-Тоник» выехала именно на обработке старых хитов — двухсот, а то и трехсотлетней давности. Только у них попса, а мы собираемя основать новое музыкальное течение. Даже название придумали — «Пикатехник Ультра Рок». Нравится?

— Безумно. А что это означает?

Марина пожала плечами:

— Просто клевое нзвание.

— Краткость — сестре таланта, — пробормотал один из парней, не оборачиваясь. Я так и не понял, серьезно он говорит или шутит. Скорее серьезно, наверное его название движения группа не приняла.

Подобреет стужа, босиком пройдешь по лужам, Ночью в них купалась круглая Луна и тебе осталось. И теперь понятно, на Луне откуда пятна, Кто-то хитрый и большой наблюдает за тобой…

Маленькие дела. Статика. Земля. Офелия. Я играю в детство, а большие и взрослые дяди наблюдают за мной — они давно не играют в эти игры. У них все схвачено. Они могут снисходительно улыбаясь похлопать меня по плечу, а захотят — дадут подножку.

Такую, после которой я больше не поднимусь.

Я — ребенок для них.

Узнаю ли я что-нибудь здесь на Офелии, присоединюсь ли к террористам или возглавлю службу безопасности Статики — им все равно. Я лишь пешка.

Взрослые дяди играют в свои игры.

И уберут любого, кто встанет у них на пути.

Борьба бесполезна…

Черт подери, откуда эта меланхолия?

Песня совсем не об этом!

Я остервенело замотал головой и запил скачущие галопом мысли шампанским.

Тем временем вино продолжало литься рекой — вкус у «Моники Димитреску» и впрямь был замечательным. Не ценитель я настоящих вин, но тут и мне пришлось признать, вино было превосходным. Желание пить его маленькими глоточками и медленно цедить что-нибудь наподобие «А букет недурен…» становилось все сильнее.