Лев кивнул.

Лев Эль’Джонсон: Согласен. Я собственными ушами слышал предсказание Обердея.

Адалл вытянулся.

Адалл: Значит, вы пришлете больше легионеров для усиления мер безопасности, господин? Мы можем принять еще одну роту на орбитальной платформе и любое количество кораблей на защитных рубежах в пределах системы. Прежде чем высаживаться на планету.

Примарх внимательно посмотрел на капитана.

Лев Эль’Джонсон: Мы не будем никого высаживать на Соте, потому что я никого не пришлю вам.

Дантиох вздрогнул. Адалл предпочел промолчать. Лев продолжил.

Лев Эль’Джонсон: Целая рота Ультрадесантников охраняет систему. Плюс — орбитальная платформа и постоянная ротация кораблей, по крайней мере, из трех легионов. Мы уже были у вас, благодаря капитану Полуксу. И мое предыдущее решение остается в силе. Я не буду привлекать к Соте лишнее внимание, блокируя планету моим флотом.

Он снова кивнул Дантиоху.

Лев Эль’Джонсон: Не беспокойтесь о роте «Эгида». Лучшая защита здесь, Кузнец войны — видимость незначительности этого места. Как бы ни воспринимались скаутами слова Обердея, я не вижу в них той уверенности, что была раньше. Это не было предсказанием. Просто — плохой сон.

Лев облокотился на спинку торна. Дантиох кивнул, движение доставляло ему некоторое неудобство.

Дантиох: Конечно, я полагаюсь на вашу тактическую мудрость, повелитель Джонсон. Если вы удовлетворены безопасностью Соты и Фароса — так тому и быть…

Лев Эль’Джонсон (прерывает легионера): Да, мы покончили с этим. Капитал Адалл, вы проинформируете сержанта Арка и его когорту, включая Тебекая и Обердея, когда он покинет апотекарион, что я переговорю с ними лично. Все то, что мы обсуждали, должно оставаться в абсолютной секретности. Никто не будет говорить об этом, иначе вы познаете мой гнев.

Адалл: Будет исполнено, господин.

ГЛАВА 05

Коммуникационный экран исчез, и в Конвинсус Кубикуларум воцарилась тишина. Лев оставался на своем троне, задумчиво смотря в пустое пространство и отстранено стуча пальцев по подлокотнику.

(Ольгин подходит к примарху).

Ольгин, избранный лейтенант Крыла Смерти, выдержал паузу, прежде чем сделать шаг в освещенную лампами область помещения.

Лев Эль’Джонсон: Оставь их.

Ольгин: Мой повелитель?

Лев Эль’Джонсон: Мы не останемся здесь. Уже поздно, и я полагаю, мы уже привлекли внимание стражников моего брата из-за этого незапланированного контакта с Сотой.

Ольгин: Как пожелаете. Что вы скажите повелителю Гиллиману об этих событиях или императору Сангвинию?

Лев Эль’Джонсон: Я не собираюсь ничего им говорить.

Ольгин неуверенно переминался с ноги на ноги.

Ольгин: Но как же неофиты?

Примарх лишь отмахнулся от предостережения лейтенанта.

Лев Эль’Джонсон: Здесь нечего говорить. Я не услышал ни одного доказательства угрозы операциям тринадцатого легиона на Соте, это гораздо менее важно, чем защита дворца здесь. Это похоже на фантастическую историю, возникшую в сознаниях этих юнцов под влиянием этой проклятой горы. Я не могу объяснить то, что они видели, но, в то же время, я не вижу в этих словах причины для дальнейшего расследования.

Он встал и воздел свои голые руки к воинам Крыла Смерти, стоявших рядом. Они принесли наручи примарха, боевой ремень и шлем. Пока он затягивал ремни на запястьях, Ольгин сделал шаг вперед, держа в руках огромный меч Льва. Примарх одарил его многозначительным взглядом.

Лев Эль’Джонсон: Кроме того, когда это я рассказывал кому-то всю правду? Я не буду лгать, но и не буду в открытую играть в игры Робаута с этим Империумом Секундус.

Ольгин протянул ему меч.

Ольгин: Я вижу мудрость в ваших словах. Недосказанная истина — монета на черный день, не так ли?

Лев Эль’Джонсон: Именно. Кроме того, у нас есть дела поважнее.

Ольгин: Значит, охота продолжится по плану? Вы намерены выследить Ночного Призрака тайно?

Правый глаз Льва дернулся при упоминании этого имени, и он крепко сжал эфес своего меча.

Лев Эль’Джонсон: Охота никогда не закончится. Пока я не поймаю его, Ольгин, мертвого или в цепях. Он будет умолять меня пощадить его жизнь.

Он слегка наклонил голову, чтобы избавить от напряжения, возникшего в шее.

Лев Эль’Джонсон: А затем я вспорю ему кишки.

Ольгин: Что ж, это будет праведный и справедливый акт. Я считаю своим долгом напомнить вам, что Гиллиман назначил вас лордом-защитником, не главным палачом.