– Но в саду нет муравейников… – удивилась бодрствующая Джая.

Мирэя исподлобья взглянула на якобы спящую Ритику, затем тихо спросила Джаю:

– Нашей подруге можно гулять по дворцу?

Джая поняла, о ком речь, и покивала. Также могла выходить Каши и некоторые иные, давно живущие в гареме. Эмме так же, как Мирэе было запрещено, ибо белокожая чужачка могла попытаться сбежать. Мирэя стала тщательно разглядывать вещи на оставшихся муравьев, их не так-то просто всех вытрясти, пришлось ловить по одному, а прилипшие личинки чуть ли не отрывать. Тем самым она опоздала на завтрак раджи.

Вскоре ворвались Аниша и помощницы. Старшая без раздумья подбежала и стукнула Мирэю по плечу находящимся в руке золотым недлинным посохом, подобный был в руке надзирательницы в шатре раджи.

– Ты что вытворяешь! Раджа уже почти закончил трапезу, а тебя всё нет! Ты хочешь, чтобы тебя посадили в темницу или вовсе отсекли голову?! – кричала покрасневшая от эмоций Аниша.

Мирэя подскочила и бросила на нее сари с муравьями.

– В таком случае выясни, кто это сделал… думаю, будет несложно! – выдала невероятно негодующая девушка.

Аниша кинула сари обратно и велела надевать его, невзирая ни на что, раджа все равно не увидит ее вблизи.

– Я не буду надевать одежду с муравьями и личинками! – бунтовала Мирэя.

Хлопотливая Аниша скалилась и фыркала, точно лошадь, времени не было, тогда она показала надеть вчерашнее, понадеявшись, что радже всё равно и он не запомнил, в чем была пленница. Девушка скорее оделась, волосы собрать не успела, ее повели на место. Ранту сидел в том же открытом зале на возвышении среди воды. Взвинченная Мирэя всячески пыталась упокоиться и вышла в зал. Неподалеку стоял слуга раджи, возле возвышения сидела пара музыкантов и уже не знала, что играть, ибо у них было задание сыграть для танцовщицы вчерашнюю музыку. Посуда с едой всё еще стояла перед главой, сам он уже закончил завтрак и пил отвар. Мирэя взошла туда, где сидел мужчина, вынужденно совершила присед для уважения и осталась стоять. Понимая необходимость, она с кислым лицом начала плавные движения руками. Раджа поднял на нее взгляд, брови его скривились, проявилось недоумение, а также пока легкая хмурость. Сначала он показал открытой ладонью остановить музыку, затем изрек на своем языке:

– Почему вы играете то же самое?.. – перевел внимание на Мирэю и добавил ей: – Почему ты в той же мятой одежде?..

Слыша недовольство, стоящая за колонной Аниша тяжело задышала и затревожилась. Музыканты что-то отвечали, Мирэя молчала, будто не понимает, как вдруг раджа вновь сказал, опять же на своем языке:

– Не хочешь разговаривать… не хочешь танцевать, а меня хочешь?

Слова были явно с издевкой, Мирэя поняла иронию, а вот вид его нарочно выказывал напускную суровость, будто бы раджа разгневался на несносную танцовщицу. Неожиданно издал звук усмешки его личный слуга и тут же поджал губы, опустив голову, пока не заметили. Девушку одолела уйма эмоций, его неуместная и наглая игра просто выводила из себя, и она резко ответила на здешнем:

– Не хочу!

Раджа уже знал, что белокожая владеет его языком и был приятно удивлен, однако при ней этого не показывал. Выражение его лица оставалось серьезным, с важностью, но и разом было готово выказать веселье. Всего этого изобилия Мирэя, ввиду тревожности и негодования, – не видела.

– А свободу хочешь? – на передразнивающей нотке живо задал он вопрос и мгновенно поиграл бровями.

– Да, – более успокоенно вымолвила смятенная Мирэя.

– А связь видишь? – в наглую намекнул он на ту же самую тему про близость.

Девушка была в не себя от возмущения и одновременно замешательства. Она поразилась наглости и вседозволенности мужчины, ее возмутило его дерзкое поведение и насмешки; уста разомкнулись, глаза округлились.

– Какая циничная провокация… – произнесла она на английском, уже поджав губы от эмоций.

Музыканты тихо, с поражением наблюдали, опешила и Аниша. Раджа не очень хорошо знал ее язык и решил это использовать.

– Что ты сказала?.. Какое заманчивое предложение?.. – выдал он и выказал забаву.

Мирэя поняла, что мужчина сказал, и поразилась еще больше. Девушка произнесла на португальском ругательную фразу, которую никто из присутствующих не знал; на португальском во дворце не говорили. Раджа в забаве покачал головой и сказал на английском:

– Есть только один способ понять друг друга…

Вновь поднял на девушку завлекающий, даже слегка лукавый взгляд, но очевидно игривый.

– Ни за что… – уверенно ответила отчаянная Мирэя. – Можете убить меня или посадить в темницу, как сказала Аниша джи… – выдала про угрозы девушка.

Она и сама не точно понимала, сделала ли это случайно или нарочно… но раджа явно удивился и опустил брови.

– Даже так… – произнес Ранту.

Затем он опустил взор, игривость прошла, улыбка сползла.

– Для пленницы ты позволяешь себе слишком много, – сказал раджа. – Вчера ты выказала неуважение перед уходом из зала, это неприемлемо…

Мирэя скрытно затревожилась в ожидании дальнейшей речи, как оглашения приговора. Ее негодование перешло в отчаяние и робость.

– Рвешься на свободу… Что ж, я тебе ее дарую, если выполнишь мои требования… – добавил мужчина.