—Еще не поздно передумать, — улыбаюсь, снова веду ладонью вдоль его туловища, цепляю край футболки и ныряю под тонкую ткань. Провожу пальчиками по каменным кубикам пресса, и сама чуть не стону от удовольствия, плохая была идея, очень плохая, но кто же знал, что касаться его настолько приятно.

—Что ты имеешь в виду? – спрашивает он, продолжая поглаживать мою спину, и даже голос не дрожит, черт бы его побрал с таким самоконтролем.

—Ты еще можешь отказаться от идеи жениться на мне, — стараюсь говорить, как можно тверже, но выходит из рук вон плохо, потому что рука его в этот самый момент проникает под мою кофту, прохладные пальцы касаются оголенной кожи спины и меня подбрасывает на месте от очередного разряда. Немыслимо, нельзя так реагировать на прикосновения человека, который считает тебя своей собственностью, которому плевать на твои чувства и желания.

—С чего бы? – он продолжает ухмыляться, поглаживая подушечками пальцев мою спину, выводит на ней какие-то замысловатые узоры, скользит воль позвоночника выше, и нужно бы его остановить, оттолкнуть, но черт возьми, как же хорошо. — Ты уже дала согласие на брак.

—Фиктивный брак, — напоминаю, и решаю идти ва-банк, не одной же мне здесь позорно плавиться от его касаний. Не прерывая зрительного, опускаю ладони на его бедра, ощущая, как напрягаются его мышцы. Наблюдаю за тем, как расширяются его зрачки, как Макс стискивает зубы и шумно дышит. Кончиками пальцев касаюсь «красной» зоны, мой взгляд неминуемо скользит ниже, туда, где красноречиво топорщатся джинсы. Сглатываю вязкую слюну, застрявшую в горле и произношу: - В браке тебя ждет целибат, Демин, а после первой же измены я подам на развод, —улыбаюсь широко, убираю руки с его бедер и оттолкнув мужчину от себя, соскакиваю со стула.

Вот так, Максим Дмитриевич, шах и мат. Собираюсь уже выскользнуть из кухни и спрятаться за дверьми собственной комнаты, чтобы сгореть от стыда, но не успеваю сделать и двух шагов, Макс хватает меня за запястье, тянет на себя и буквально впечатывает в свою грудь.

— Играешь с огнем, девочка, - рычит он, сжимая руки на моей талии.

—Да что ты? – вскидываю подбородок и сразу же об этом жалею, потому что во взгляде его больше нет привычной холодности, сейчас его глаза пылают огнем, злится? Отлично, может не такой уж и робот. — И что же ты сделаешь? – продолжаю его провоцировать, уверенна, что он ничего мне не сделает и умело эти пользуюсь.

Руки на моей талии разжимаются, и я уже радуюсь, что он наконец меня отпустит, но нет, его ладони спускаются ниже и обхватывают мои ягодицы, да черт бы его побрал, он откровенно меня лапает и сильнее прижимает к… хотела бы я сказать, бедрам, но то, что сейчас упирается мне в живот отнюдь не его бедра.

— Ты, ты… - заикаюсь и хлопаю глазами, доигралась, блин, хотела эмоций – получи и распишись.

—Я, Катя, — хрипло произносит он и не позволяя сдвинуться с места, наклоняется ближе и наши губы вновь соприкасаются. Стискиваю зубы, пока еще соображаю, толкаю его в грудь, но он лишь усиливает напор, проводит кончиком языка по моим губам, властно и в тоже время нежно, одной рукой обхватывает подбородок, чуть надавив, вынуждает меня разомкнуть зубы и врывается в мой рот. Сопротивляться становится все сложнее, желание оттолкнуть его тает с каждой секундой и исчезает полностью, когда наши языки сплетаются в безумном танце.

—Макс, — шепчу, сквозь туман страсти, окутывающий пространство, все вокруг плывет, голова кружится, кажется, если сейчас он меня отпустить, я просто позорно грохнусь на пол, — я..

– Тихо, - рычит он и снова впивается в мои губы, сквозь туман слышу, как что-то падает и разбивается о деревянный пол, только тогда понимаю, уже сижу на столе, с широко разведенными ногами, а предмет, упавший на пол — скорее всего кружка, стоявшая на краю этого самого стола. Боже, что я творю, почему позволяю делать это с собой, почему, вместо того чтобы вырваться и влепить ему пощечину, я все сильнее льну к нему и отвечаю на поцелуй, в своем собственном доме, на кухне, сидя на столе.

Руки Макса тем временем скользят по моим бедрам, то поглаживая их, то сжимая с силой, поднимаются выше, скользят под мою кофту, оглаживают живот, спину, по телу пробегает мелкая дрожь, внизу живота зарождается приятное покалывание. А ведь еще вчера я и подумать не могла, что так бывает, прикосновения Стаса не вызывали и тысячной доли тех ощущений, что вызывают во мне касания Демина, почему он? Почему именно на него я так остро реагирую. Он продолжает меня целовать, но медленно, глубоко и в тоже время нежно.

Мое сопротивление окончательно падает, и я зарываюсь руками под его футболку, скольжу пальцами по его спине и впиваюсь в нее ногтями, когда его ладони вновь опускаются на мои бедра. Сумасшествие какое-то, безумие, но мне отчего-то не хочется, чтобы оно прекращалось. Все заканчивается, когда откуда-то из далека доносится многозначительное «гхммм» и Макс отрывается от моих губ, но продолжает прижимать меня к себе. Дышу тяжело, пытаюсь вернуть себе хотя бы долю былого самообладания.

—Макс, ты офигел? – слышу голос отца и хочется провалиться на месте, испариться, исчезнуть, навсегда. Хорошо я, наверное, сейчас выгляжу, сидя на столе с разведенными ногами, между которыми удобно устроился Демин. Последнего, кажется, возникшая ситуация вообще не смущает. Подумаешь, поцелуй на кухонном столе, мы ж каждый день так делаем. Упираюсь лбом в грудь парня, сгорая от стыда, я же только пол часа назад с пеной у рта доказывала отцу, что Макс не лучший кандидат на роль его будущего зятя, а теперь что? Боже, почему земля не может разверзнуться, чтобы мне не пришлось встречаться взглядом с отцом.

—А что, собственно, не так? – добавляет масло в огонь Макс. — Твоя дочь только что согласилась выйти за меня, я не могу поцеловать свою невесту? – господи, что он несет? Стону от безнадеги и глубоко вздохнув, отрываю свой многострадальный лоб от Макса и осторожно выглядываю из-за его груди. И, если до этого момента я думала, что хуже быть просто не может, то сейчас убедилась – очень даже может, помимо отца на нас во все глаза глядят мама с Юлькой.

—А тебе не кажется, что наша кухня не самое подходящее место? – говорит отец и я понимаю, что он, блин, просто смеется. Нормально это вообще? А как же отстоять честь дочери, морду набить, разъяснительную беседу провести? Да, папа, ты не перестаешь меня удивлять.